В Чебоксарах 21-летняя Анна Бабинян добивается отмены диагноза «лёгкая умственная отсталость», который ей поставили ещё в детстве. Девушка окончила общеобразовательную школу, успешно сдала ЕГЭ и сейчас учится в медицинском колледже. По словам Бабинян, её мать дала взятку, чтобы врачи признали дочь умственно отсталой и ей можно было оформить инвалидность, получив соответствующие льготы. Анна через суд попыталась доказать, что она здорова, однако результаты медицинской экспертизы оказались не в пользу девушки. Тем не менее она не собирается сдаваться. Впрочем, эксперты отмечают, что психиатрические диагнозы пересматриваются крайне редко.
vk.com © Анна Бабинян / rpb.med.cap.ru
Уже несколько лет 21-летняя жительница Чувашии, студентка медколледжа Анна Бабинян, у которой в раннем детстве была диагностирована лёгкая умственная отсталость, настойчиво добивается признания себя полностью здоровой. Девушка обивала пороги всевозможных инстанций, но помочь ей никто так и не смог. В итоге она подала в суд на Республиканскую психиатрическую больницу, но результаты проведённой судебно-психиатрической экспертизы оказались не в её пользу. Несмотря на неудачное окончание длительного разбирательства, она не собирается опускать руки и планирует в дальнейшем снова обратиться в суд. Однако эксперты считают, что шансов на успех у неё немного.
О своей родной матери Алвард Саргсян Анна сейчас говорит почти с отвращением. Последние годы девушка живёт в новой семье и изо всех сил пытается порвать с прошлым.
Бабинян родилась в Армении, но когда ей было два года, переехала с семьёй в Чувашию. Беременность матери проходила с осложнениями, и у девочки были серьёзные врождённые заболевания глаз, а также редкий синдром Пьера Робена, который выражается в патологии развития челюстной части лица.
Когда Анне было четыре года, Саргсян, сама работающая фельдшером, попыталась оформить дочери инвалидность. Однако по итогам медико-социальной экспертизы (МСЭ) было решено, что наличие одного синдрома Пьера Робена для присвоения этого статуса недостаточно.
Через год женщина вновь обратилась в МСЭ, на этот раз уже по направлению от Республиканской психиатрической больницы, где у Анны диагностировали деменцию (уровня лёгкой дебильности) с астеноневротической симптоматикой. В итоге девочку всё-таки признали инвалидом.
Анна Бабинян не создаёт впечатление умственно отсталого человека. Сама она уверяет, что за такой психиатрический диагноз её мать дала взятку. По мнению девушки, мать хотела получать пенсию по инвалидности и другие льготы.
«Тогда мне было лет пять-шесть, комиссия дважды признавала, что я здорова, она подала на апелляцию и с третьего раза добилась своего. За деньги. Я хорошо помню, что мы в тот день пошли в психиатрическую больницу, стояли в коридоре, её встретила какая-то женщина, и они зашли в кабинет», — рассказывает Бабинян.
После того как мать провела там около пяти минут, она вышла и рассказала дочери, что всё в порядке.
«Мать сказала:»Я сделала по документам так, будто ты лежала здесь в 2005 году». И действительно, в карте у меня написано, что я там лежала, как раз перед этой комиссией, принимала таблетки, лечилась, но всего этого не было», — отмечает Анна.
vk.com © Анна Бабинян
Долгие годы врачи в ходе МСЭ ежегодно подтверждали у девочки инвалидность. В 2013 году Анне продлили статус в последний раз, по соответствующему документу её диагноз — лёгкая умственная отсталость на основании синдрома Пьера Робена, астеноапатический тип дефекта с умеренными нарушениями поведения.
В 2014 году инвалидность с Бабинян была автоматически снята, но диагноз, с которым девушка категорически не согласна, по-прежнему остаётся в её медицинской карте.
По словам Анны, её мать неоднократно писала заявления на имя главного врача психоневрологического диспансера с просьбой выдать справку для получения льготного жилья. Семья получала пенсию по инвалидности, а старший брат Анны, как рассказывает девушка, оформил бумаги о том, что якобы заботится о ребёнке-инвалиде, и получал за это деньги.
В итоге семье дали квартиру, но жить в ней Анна не смогла. Как рассказывает девушка, ей отвели место на кухне.
Несмотря на диагноз в медкарте, Бабинян училась в общеобразовательной школе и в 2014 году успешно сдала экзамены, получила аттестат. Затем по настоянию родной матери девушка поступила в экономический колледж, но потом ушла из него. Теперь она учится на втором курсе медицинского колледжа.
РАЗРЫВ С МАТЕРЬЮ
Анна Бабинян показывает характеристики, которые давали её учителя, — они сугубо положительные. Трудно представить, что у неё (по крайней мере, в последние годы) есть какие-либо нарушения. Дома у девушки хранится множество грамот и дипломов, она неоднократно участвовала в различных школьных, городских и творческих олимпиадах.
Отношения с матерью у Анны напряжённые. В 2016 году после совершеннолетия она переехала к друзьям семьи — Елене и Алексею Синёвым. Сейчас Бабинян живёт у них, а Елену считает настоящей матерью.
Со своей проблемой девушка обращалась в различные инстанции, писала в том числе и президенту РФ. Но это не даёт результата: процедура снятия психиатрического диагноза зависит исключительно от врачей. И все органы государственной власти полагаются в этом смысле на оценку медиков.
Весной 2018 года Бабинян пыталась добиться возбуждения уголовного дела по факту её госпитализации в психиатрическую клинику. Девушка считает, что тогда был нарушен закон. Также она подала в суд с требованием признать её психически здоровой. Ответчиком стала Республиканская психиатрическая больница.
ВРАЧИ ПРОТИВ
Суд по инициативе девушки назначил судебно-психиатрическую экспертизу в Медицинском исследовательском центре психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского. Сначала Анна приехала туда на амбулаторное обследование. Кроме того, она сделала МРТ, которое не выявило у неё каких-либо патологий мозга.
«Они сказали, что вы не можете быть умственно отсталой, так как вы и ЕГЭ сдали, и в школе нормальной учились, и в медколледже. Но чтобы снять диагноз, нужно стационарное круглосуточное наблюдение под камерами. Я, конечно, согласилась, и в начале этого года провела там целый месяц», — рассказывает Бабинян.
Анна уверяет, что успешно справлялась со всеми тестами и заданиями врачей. Она надеялась, что медики подтвердят отсутствие каких-либо умственных отклонений, однако её надежды не оправдались.
Врачи пришли к выводу, что у неё нет расстройства личности с ранним перинатальным поражением головного мозга (этот диагноз в 2016 году ей поставили специалисты в Чебоксарах), но есть умственная отсталость в лёгкой степени, по международной классификации болезней — F70. Ей посоветовали наблюдаться у психиатра и встать на учёт по инвалидности.
При этом в своём заключении (есть в распоряжении RT) врачи во многом опираются на историю болезни Анны, материалы коллег-психиатров из Чувашии и сам факт тяжёлой беременности её матери с последовавшими патологиями. В то же время медики в ходе исследования выявили невысокий уровень интеллекта Бабинян, «облегчённость, поверхностность суждений, трудности осмысления сложных проблем и ориентации в новых условиях, неконкретность мышления, низкий запас общеобразовательных знаний».
«Они меня проверяли, я успешно выполняла разные задания. Прошла тест на IQ, результаты мне не сказали, но в Чебоксарах я проходила, он был абсолютно нормальным, в районе 100 баллов… Они мне этим диагнозом просто перечёркивают жизнь», — говорит девушка.
По словам Бабинян, она не может получить водительские права, так как психиатр в диспансере не выдаёт ей справку.
«Хотя в Чебоксарах я проходила медкомиссию. Психиатры говорили, что я здорова. Но главное, мне обидно в моральном плане. Я нормальный человек, я не хочу жить с этим клеймом умственной отсталости», — отмечает Анна.
Но даже после судмедэкспертизы, которая свела вероятность победы в суде к нулю, Анна не опустила руки. Вместе с адвокатом они выбрали вариант дальнейших действий, который, по их мнению, оставляет им шансы на конечный успех.
СУДЕБНЫЕ МАНЁВРЫ
«Гражданский процессуальный кодекс предполагает оставление дела без рассмотрения. Это возможно в двух случаях. Во-первых, если истец и ответчик после соответствующего извещения не явились в суд два раза. Второй вариант возможен, если дважды не явился только истец и ответчик не настаивает на рассмотрении дела по существу. Если ответчик требует, то дело рассматривается до конца и принимается решение», — рассказал RT адвокат девушки Пётр Иванов.
По его словам, для Анны с учётом сложившейся ситуации это оптимальный вариант, так как оспорить итоги судебно-психиатрической экспертизы в центре психиатрии им. Сербского проблематично.
«Поэтому 13 марта, ещё до начала судебного заседания, где должны были рассматриваться итоги экспертизы, я подошёл к судье и объяснил, что мы хотели бы оставить дело без рассмотрения», — отметил адвокат.
По его словам, обычно суд не против такого сценария, но он возможен, только если истец не возражает.
© rpb.med.cap.ru
Адвокат Бабинян считает, что только оставление иска без рассмотрения даёт возможность исключить из дальнейших разбирательств заключение московских врачей, в противном случае оспорить выводы столь авторитетного учреждения было бы крайне затруднительно.
«Сейчас у них есть медкарта с историей болезни и итоги экспертизы, которые, в принципе, говорят одно и то же. Даже если будет какое-то новое заключение в нашу пользу, суду надо будет доказывать, почему нужно верить истцу и какому-то экспертному заключению на основе текущего состояния Анны, а не медкарте с длительной историей болезни и авторитетным врачам из ведущей профильной клиники страны. Сделать это будет непросто», — говорит Иванов.
По его словам, в случае оставления дела без рассмотрения позже можно будет подать новый иск, при этом в материалах Анны уже не будет данных экспертизы из центра психиатрии им. Сербского, потому что суд её так и не исследовал.
«А это значит, что при проведении новой экспертизы в другом учреждении врачам там не нужно будет на неё оглядываться. В этом случае шансов на положительное для неё заключение заметно больше», — добавил защитник.
После того как 13 марта истцы не явились на судебное заседание, оно было перенесено на 18 марта. Туда Бабинян также не пришла, и дело, как и рассчитывал её адвокат, оставили без рассмотрения.
Сейчас девушка занимается поиском новой клиники, где в дальнейшем планирует пройти судебно-психиатрическую экспертизу. «Я готова на любые обследования, готова доказывать, что нормальная, я не сдамся. Когда мы определимся, будем снова подавать в суд и начинать всё заново», — говорит Бабинян.
ПОЗИЦИЯ МАТЕРИ
Алвард Саргсян, мать Анны, в беседе с RT заявила, что после неудачного опыта участия в ток-шоу на Первом канале, где про Анну осенью 2017 года сняли программу, не хотела бы снова привлекать внимание СМИ к делам своей семьи. «Если вы хотите, чтобы у нас всё было хорошо, оставьте нас в покое», — сказала она.
Саргсян всё же отметила, что стала «жертвой доверия» к чете Синёвых, к которым в итоге переехала её дочь.
«У нас в семье всё было хорошо, но после их появления Аня внезапно оказалась настроена против меня. У меня есть записи звонков, когда они требовали что-то от меня, угрожали. Что будет дальше, я не знаю, не могу повлиять на то, чтобы она вернулась, но я не считаю себя виноватой в чём-то перед ней», — заявила она.
Саргсян не считает всё происходящее предательством, называя поведение дочери ошибкой.
Она также отвергла ряд обвинений в свой адрес со стороны дочери, в том числе о том, что якобы за деньги добилась для неё психиатрического диагноза ради получения пенсии и других льгот.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ
Правозащитник Денис Резниченко, имеющий опыт в судебных делах с «психиатрическим уклоном», в беседе с RT отметил, что любой снятый диагноз означает признание допущенных ранее врачебных ошибок.
«Сразу возникают вопросы: был ли этот диагноз раньше, возможно ли от этого излечиться. Я знаю, психиатры считают, что диагноз «лёгкая умственная отсталость» можно скорректировать, но это состояние остаётся на всю жизнь. Кстати, вот этот диагноз Анны — F70 — означает, что во взрослом возрасте её развитие соответствует развитию 12-летнего ребёнка, то есть должно, по идее, что-то прослеживаться. С другой стороны, если она училась в обычной школе, если есть нормальное образование, то шансы решить проблему у неё имеются», — отметил он.
В свою очередь, президент Лиги пациентов правозащитник Александр Саверский в беседе c RT отметил, что подобные ситуации возникают нередко.
«Мы в своей судебной практике не занимаемся делами, связанными с психиатрическими расстройствами, это очень сложная область с точки зрения доказывания, где все доказательства носят оценочный характер и зависят от врачей, которые это оценивают. Но раз в несколько месяцев обращения от граждан с такими проблемами к нам поступают, и это значит, что данная проблема системная», — отметил он.
По словам Саверского, он не знает ни об одном снятом диагнозе, тем более через суд.
«Не могу сказать, что пристально слежу за этой темой, но если бы такое произошло, это было бы на слуху. Корпоративная солидарность у врачей есть по определению, и в тех ситуациях, когда они могут друг друга выручить, они выручают. Тем более психиатрия, видимо, очень закрытая система, специалистов не так много, все они друг друга знают. Но если нет доказательств сговора, то обвинять их в этом в суде нельзя», — отметил он.
При этом эксперт отмечает, что, исходя из его практики, далеко не всегда суды встают на сторону медиков. «Я сам однажды выиграл дело, где против меня было мнение академика по его медицинской специализации. Тем не менее я убедил суд в обратном», — сказал Саверский.
Эксперт считает, что Бабинян шла на риск, обращаясь в суд, и в итоге разбирательство отдалило её от достижения цели.
«Система получила сигнал, все участники процесса теперь знают мнение авторитетных специалистов из Москвы, и даже если дело оставили без рассмотрения, то в материалах экспертиза всё равно останется. Если с заключением ознакомилась Анна, то это сделали и местные психиатры, и теперь у них есть дополнительные доказательства своей правоты. То есть поход в суд опасен тем, что если ты его проигрываешь, то становится только хуже. И хотя формально решения нет, если она эту экспертизу не опротестовывала, то она суд, по сути, проиграла», — заключил Саверский.
Под конвоем — к психиатру
Дело «шизофреника» Скорочкина началось еще в 1982 году. Представьте себе провинциальный уральский городок Усть-Катав. Местную милицию и рядового ее сотрудника. Началом своих несчастий Скорочкин считает письмо в МВД СССР. В письме том было рассказано, что творится в местной милиции. А творилось почти то же, что и по всей стране — плохая работа, прикрытая гладкими бумажными отчетами, пьянство и все остальное. Письмо было анонимным и, слетав в столицу, вернулось к местному милицейскому руководству на разбор. Автора вычислили — Скорочкин. Тем более что в коллективе тот считался чуть ли не белой вороной, поскольку не пил. Вычислив автора жалобы, успешно поборолись, но не с тем, что было написано на бумаге, а с гадом-анонимом, вынесшим сор из избы.
В то время жил Скорочкин в общежитии с беременной женой и ребенком. Когда начались проблемы, сказал жене, что, похоже, из милиции его выгонят. Угадал. Но выгнали уж больно жестоко… На глазах жены его однажды утром посадили в воронок и доставили к местным эскулапам. Там под конвоем привезенного Скорочкина осмотрели, а может, даже, и пульс пощупали. Выпустили нормального человека через полтора месяца с диагнозом тяжелой психической болезни. По этому поводу очень оперативно присвоили «больному» группу инвалидности и из органов, естественно, уволили по состоянию здоровья. С пенсией в 56 рублей. Это и был ответ на письмо в Москву — псих его писал, душевнобольной человек, а значит, и никаких перечисленных безобразий на самом деле у нас нет.
Двадцать лет с правом переписки
Собственно, в том, что произошло, ничего удивительного нет. Скорочкин был не первым и не последним, с кем власть повоевала подобным образом. Схема перевода человека из здорового в душевнобольного прежними большими и мелкими правителями была достаточно часто применяема и себя оправдывала. Уникальность дела Скорочкина — в другом. В его попытке вернуть себе звание здорового человека. На это у Виктора Ивановича ушло больше двадцати лет! Сейчас труженики психиатрической лечебницы в свое оправдание показывают служебную характеристику, из которой видно, что Скорочкин — псих. Мог дважды за день поздороваться с одним человеком, мог просто зайти и предложить коллеге помощь, а когда что-то говорил, даже жестикулировал…
Как за десятилетия борьбы Скорочкин действительно не сошел с ума, сказать трудно. Но у человека никакого другого выхода не было. Или надо было соглашаться с диагнозом и до конца своих дней быть городским сумасшедшим — город, заметьте, маленький, где все всех знают. А у тебя еще семья, родители, растут дети… Или воевать, хотя это выглядело поначалу полным бредом. Скорочкин выбрал второе. Хотя на это у него ушла большая и лучшая часть жизни.
По делу Виктора Ивановича прошло за долгие годы больше сотни судебных заседаний, он сам предъявлял множество судебных исков, прошел четыре судебно-психиатрические экспертизы, включая НИИ имени Сербского. Направлять пациента туда челябинские психиатры долго не хотели. Потом, правда, послали, но это они должны были сделать не по собственному желанию, а выполняя решения суда.
Но «психиатрическая» борьба была лишь частью борьбы. Другая часть включала в себя приемные, коридоры и кабинеты начальников всех рангов и мастей. Одних только заявлений в МВД СССР, потом МВД РСФСР и, наконец, МВД РФ было около полусотни. В одной только приемной своего бывшего ведомства — МВД, Скорочкин побывал пятнадцать раз. Он считал, что его незаконно уволили из органов. Но ему тыкали в диагноз…
Вода камень точит — это про Скорочкина. Он победил. Высшие светила страны, обследовав человека, написали, что той самой психической болезни, которая сломала ему жизнь и карьеру, у него нет и никогда не было. А в конце 2002 года, спустя двадцать лет после вынесения медицинского приговора, обыкновенный районный суд в своем решении записал: «…признать не соответствующим действительности диагноз шизофрения параноидальная, установленный Скорочкину Виктору Ивановичу. Признать недействительным свидетельство о болезни N…» А еще суд обязал главного психиатра области снять человека с учета. Другой суд своим решением признал несоответствующей действительности и унижающей честь и достоинство его служебную характеристику.
Шизофрению — отменить, увольнение оставить
В горах, поднимаясь вверх, человеку всегда кажется, что еще шаг, и он на вершине. Но за казавшимся последним подъемом вдруг возникает еще подъем и еще… Победа над диагнозом оказалась далеко не последней неприступной «горой». Теперь здоровый Скорочкин решил, что его трудовые права были нарушены. Нет, он не мечтал продолжить службу в милиции — возраст не тот. Но уволен-то он был незаконно, по диагнозу, значит, его должны восстановить, так как трудовые права человека нарушены. Но это он так думал.
Судья Анатолий Гербертович Бальцер думал по-другому. Хотя в данной ситуации судье думать не положено, а положено просто применить закон. Пообщаться нам с судьей не удалось по причине его отпуска. Редакция лишь располагает мнением судьи, что восстанавливаться в милиции Скорочкину надо было еще в 1982 году. Ну, во-первых, положения, по которым Виктор Иванович смог опротестовать диагноз (Закон об условиях и порядке оказания психиатрической помощи, Закон об обжаловании в суд действия и решений предприятий и организаций), появились не в 1982 году, а значительно позже. А во-вторых, диагноз был отменен Скорочкину лишь в 2002 году. До этого ни о каком восстановлении речи быть не могло.
С судьей есть еще один пикантный момент. Бальцер лишь несколько лет работает судьей. С тех пор, как вышел на пенсию. До выхода на пенсию судья служил начальником Усть-Катавского ГОВД. На процессе, по мнению Скорочкина, он вел процесс не столько как судья, сколько как представитель МВД. И это понятно. Многолетняя служба не могла не наложить отпечаток на человека. Лично мне вообще странно, как люди, десятилетия отдавшие милиции или прокуратуре и сформировавшие там неизбежный обвинительный взгляд на расследование, потом пересаживаются в кресло судьи. Диаметрально разную психологию судьи и тех, кто поставляет судье «материал для работы»,почему-то никто не берет во внимание. По элементарной логике, судить подобный вопрос должен человек, к милиции отношения не имеющий. Но отвод судье, о котором просил Скорочкин, был отклонен.
Итоговое решение весьма любопытно — там записано, что суд считает приказ об увольнении Скорочкина незаконным, но в иске о восстановлении ему отказывают из-за пропуска срока исковой давности. Областной суд, куда Скорочкин обращался не раз, ничего незаконного не разглядел. Надо понимать, что в вышестоящей инстанции надеются, что за свои права Виктор Иванович поборется еще лет двадцать, а там, глядишь, вопрос сам собой и отомрет.
Буквально несколько лет назад нельзя было и думать об опротестовании вердикта врачей. В отличие от людей в судейской мантии люди в белых халатах выносили лишь пожизненные приговоры. Сейчас с либерализацией закона и правовой реформой примеры Скорочкина стали реальностью. Но решение одной проблемы потянуло за собой другую- восстановление нарушенных диагнозом прав. И тут неправедно пострадавшие люди попадают в правовой вакуум. Никто никогда не считал, сколько людей — тысячи, десятки тысяч? — получили пожизненный диагноз -приговор. Теперь закон дает им возможность побороться за свои права. Но, сказав «А», мы не сказали «Б» — куда идти «выздоровевшему» психу.
Я даже не удивляюсь поставленному диагнозу нашими врачами в отношении здорового человека. Я вам скину одну статью для ознакомления, может пригодится в борьбе с бюрократией:
Кантуев Олег Иванович — психиатр-психотерапевт, нарколог, невролог.
Врач — высшей категории. Стаж более 25 лет. Член ННО России. Кандидат медицинских наук.
Судебно-психиатрический эксперт.
КАК СНЯТЬСЯ С УЧЕТА У ПСИХИАТРА ИЛИ ПОЛУЧИТЬ ПРАВА
Важно: Все вопросы, относительно постановки на профилактическое, консультативное и диспансерное наблюдение (учет) в ПНД или НД, находятся в исключительной компетенции — государственных психиатрических и наркологических служб, в чьем ведении и находятся соответствующие базы данных (БД). Частные клиники, равно как и частнопрактикующие врачи-психиатры и психиатры-наркологи, не имеют к этому — ни какого отношения!
Сегодня в Российской Федерации, под термином «сняться с учета» обычно понимается существующая необходимость пройти гражданином комиссию для получения различных разрешений — устроится на работу, получить права на вождение машины и разрешение на ношение оружия, а психиатр в этом гражданину отказывает. В целом, сняться с учета нельзя, как у психиатра, так и у обычных врачей. Учет, это — карточка или информация в компьютерной базе о произошедших событиях, там хранятся диагнозы, назначения и т.п. В современной России, «сняться с учета» может означать только лишь снятие с «динамического диспансерного наблюдения» (ДДН). Сейчас в России нет понятия «учет», есть «лечебно-консультативная помощь» (ЛК-помощь) и «динамическое диспансерное наблюдение» (ДДН), которое может быть еще и «активным».
ЛК-помощь не обязывает к обязательному посещению психиатра, и часто ничего не ‘запрещает, диспансерное наблюдение рекомендует посещать психиатра и ‘многое запрещает. ДДН дает психиатру право смотреть пациента (как и где, это — его проблема) без получения санкции судьи и обязывает психиатра освидетельствовать пациента раз в год или получить необходимую информацию о пациенте любым иным законным способом. Снятие с «динамического наблюдения» обозначает, что психиатр не видит опасности обострения Вашего состояния и Вам не нужно ходить к психиатру и принимать его назначения. Но, это не означает снятие диагноза и возможность получения разрешений и допусков. Консультативно-лечебная помощь оказывается психиатром при самостоятельном обращении пациента, по его просьбе или с его согласия, а в отношении несовершеннолетнего в возрасте до 15 лет — по просьбе или с согласия его родителей либо иного законного представителя. Если пациент не обращается в ПНД около года, его медицинская карта сдается в архив (если нет диспансерного наблюдения). Пациент, при достижении 15 летнего возраста, может написать заявление об отказе от психиатрической помощи и потребовать немедленного отправления мед. карты в архив (если нет диспансерного наблюдения). Справку о наблюдении гражданина в ПНД («Об учете в ПНД») может потребовать только суд, военкомат, прокуратура или следственные органы если заведено уголовное дело, отделы кадров и приемные комиссии в учреждениях МВД, ФСБ, МО. Если психиатр признает пациента здоровым, а он что-то потом натворит и ему опять припишут тот-же диагноз, то к психиатру могут возникнуть вопросы в его «компетентности». Если же пациент здоров и психиатр не снимает диагноз, психиатр от этого никак не пострадает, так как он может сослаться на ремиссию пациента, да и в принципе, в психиатрии никак невозможно достоверно ни подтвердить, ни опровергнуть диагноз. Поэтому-скорее всего, никогда, ни один врач-психиатр, не возьмет на себя ответственность и не признает пациента полностью выздоровевшим!
Снятие диагноза.
Типовые порядки, которые соблюдаются диспансерными психиатрами для снятия самого распространенного диагноза — «шизофрения»:
1. Через год, после того, как пациент регулярно посещает диспансер, ему могут отменить препарат. Через три года, можно будет не посещать диспансер, что означает «снятие с динамического наблюдения».
2. Через пять лет, карта может отправиться психиатром в архив. Психиатрический архив храниться вечно. Когда карта ушла в архив, по идее, пациент считается «снятыми» (В России понятие «учет» ликвидировано).
Это — самые быстрые сроки, которые могут растянуться. Формально, в России через пять лет, а в Украине через 3 года без обострений диагноз снять можно, но при наличии в комиссии старых психиатров (которые помнят и чтут Снежневского), это становится нереально. Состояние пациента определяется при ежегодном плановом осмотре психиатром. Как правило, речь о снятии с ДДН может идти только в том случае, если пациент регулярно посещал психиатра и выполнял все его рекомендации и не менее чем через 3-5 лет, после последнего эпизода обострения. При посещении психиатра, врач смотрит на поведение пациента и слушает рассказы о его жизни. Если психиатр видит, что у пациента есть ссоры, конфликты с кем-либо, нет полового партнера, он не заводит семью, пьет, нет работы, живет с родителями, есть тревоги, беспокойства, плохой сон или аппетит, при разговоре есть нарушения мышления, умничание не к месту, негативизм к психиатру и т.п., диагноз не снимут.
Пациент имеет законное право на любую информацию из психиатрической карточки, о своем состоянии и назначениях (ст. 5 п. 2 закона РФ «О психиатрической…и гарантиях прав…» дает это право и забирает, оставив его на усмотрение психиатра). На практике, требование получения информации встречает большое сопротивление психиатров. Суды, обычно, остаются на стороне диспансера или стационара. В целом, если действовать вежливо и настойчиво, написать заявление главному врачу, получить доступ к карточке можно, если только там Вам явно не намухлевали с анамнезом и диагнозом. Но, это может сделать прокуратура, как надзорный орган за системой Минздрава. Пациент также имеет право сменить психиатра и вообще, все те права, что и пациенты в общесоматической сети. Но психиатры «старой закалки» их не признают, что абсолютно незаконно.
Потребовать в ПНД провести психиатрическую экспертизу наперекор психиатру — может каждый, для этого потребуется только стационарное обследование. Но каждом конкретном случае — нужно действовать по обстановке, старые психиатры боятся за свое место, им проще оставить все как есть. Молодые же психиатры, чаще более дружелюбны, это как правило, зависит от кафедры. Перед началом активных действий против ПНД, лучше обойти всех психиатров, и если Вам удастся найти у кого-то из них сочувствие, попробовать перейти к нему. В ПНД, есть юрист, можно обратиться к нему, но надо помнить, что он защищает ПНД, а не Вас. Но он в любом случае даст информацию и будет помнить о законе. Отдельный разговор об отношениях с военкоматом. Даже если у Вас есть справка от врача — психиатра, что Вы здоров(а), поменять военный билет невозможно. Но военный «белый билет» не отменят, конечно — если Вы не призывник!
Правовые действия
1. Если участковый психиатр отказывает в Вашей просьбе, то нужно идти к заведующему ПНД (психо-неврологический диспансер), это он организует ВКК, которая может снять с учета. Чтобы с зав.ПНД было легче найти общий язык, можете ему сразу довести до сведения о Вашей решимости идти до конца, до суда, в котором будете обжаловать в т.ч. и его действия или бездействия. Только нужно действовать рассудительно: спокойно, настойчиво, но без агрессии и эмоций. Попробуйте сосредоточиться на общих интересах — ни ПНД, ни Вам лишние хлопоты и проблемы не нужны. При этом нужно соблюдать правила: Вы не должны показывать поведение, которое вызовет у психиатра аналогии с симптомами психиатрических диагнозов, иначе психиатры прямо там могут навешать Вам обострение и определить на не добровольное заточение. Хорошо, если Вы придете со знакомым, который сможет подтвердить Вашу адекватность. Предварительно можно обратиться к любому платному психиатру за справкой о психическом здоровье. Эта справка не обязывает никого ни к чему, но поможет психиатрам ПНД снять с себя ответственность и покажет, что в суде у Вас будут серьезные аргументы. Если Вы не нашли общего языка, для последующих действий, нужно заведующему написать заявление с Вашей просьбой. Заявление пишется в 2-х экземплярах, один отдается секретарю, на другом секретарь расписывается в получении и он хранится у Вас. В заявлении напишите, что если у заведения нет средств для снятия копий, то Вы можете принять участие в расходах, оставьте возможные координаты — адреса и номера мобильных телефонов.
2. Если вопрос не решается, то дальше можно обращаться в суд или в прокуратуру. Какие прокуратуре потребуются документы, они сами решат и запросят их из ПНД. Для суда нужно грамотно составить исковое обращение и предоставить доказательства своей правоты. Для этого Вам нужна консультация юриста или адвоката. В прокуратуру следует обращаться, если у Вас есть основания считать, что психиатры не предоставляют Вам необходимой информации. В суд обращаются, когда все доказательства Вашей правоты у Вас уже есть. При этом нужно знать, что тем, кто хочет справедливости, в карточку пишут уточненный диагноз, что-то типа вялотекущей шизофрении с симптомами «сутяжничества».
Проблемы учета
При любом самом мелочном обращении к психиатру в ПНД, на обратившегося заводится карточка. Это уже создает проблемы в будущем. Сейчас в России, при необходимости получения справки о психическом здоровье, здоровый человек прежде должен пройти психолога, сделать ЭЭГ, пройти психиатра, а это уже означает заведение карточки. Был прием, в конце должен ставится диагноз, возможно что-то из раздела F06, а может еще и G40 пририсовали, с учетом ЭЭГ и случайной фразы про обморок. Вносить Ваши персональные данные в базу данных без Вашего согласия незаконно, ставить диагнозы без достаточных оснований (единичный прием не повод его не поставить, хотя в психиатрии обосновать диагноз выше крыши можно и за один прием, тем более, если есть выписки, карточка и т.п.)
Удачи вам!