Содержание
Социальная активистка Анна Боклер уже четвертый год помогает пожизненно осужденным из исправительной колонии особого режима «Черный дельфин». Сначала она обучала их английскому языку, а потом создала литературную мастерскую, где заключённые пишут прозу и стихи. Боклер уже издала книгу с работами своих подопечных и планирует привлечь их к созданию для нее иллюстраций.
«Я часто слышу от знакомых такую фразу: «Заключенные в «Черном дельфине» уже давно умерли, им не нужно никакое творчество», но это не так, – рассказала Анна Боклер Радио Свобода. – Я не ставлю перед собой цель перевоспитать тех, кто отбывает срок там. Для меня их литературные произведения – это скорее интересный опыт, возможность посмотреть на творчество людей с огромным бэкграундом, пусть даже в большинстве случаев и очень страшным. А для них это возможность обрести профессию и какую-то социальную роль вне зоны».
Первые письма
И занятия английским, и уроки в рамках литературной мастерской происходят в формате переписки. Этот обмен письмами начался в 2015 году, когда один из заключенных «Черного дельфина» сам связался с активисткой. Анна занималась тогда небольшим волонтерским проектом для людей с тюремным прошлым, а также участвовала в перформансах вместе с другой активисткой и художницей Катрин Ненашевой.
Одна из акций девушек происходила на Красной площади. Ненашева назвала ее «Не бойся». Суть акции заключалась в том, что активистка в течение месяца ходила по Москве исключительно в тюремной форме. Таким образом она хотела привлечь внимание к проблеме адаптации бывших заключенных. По ее словам, многие понимают, что такое уголовно-исправительная система внутри колонии, но не все знают, как строится жизнь человека после того, как он из нее выходит и как иногда сложно жить с таким фрагментом биографии.
Акция Катрин Ненашевой и Анны Боклер на Красной площади в поддержку заключенных. Фото из личного архива
Акция завершилась тем, что Боклер наголо побрила Ненашеву прямо на Красной площади и сняла с нее робу, «вернув» таким образом к свободной жизни. Статью о перформансе в «Новой газете» увидел один из заключенных «Черного дельфина» и через знакомого, отбывающего наказание в обычной колонии, связался с Анной.
Вместе с этим человеком Анна стала изучать английскую литературу. В каждое письмо активистка вкладывала какое-то произведение и переводила каждое слово на русский. Так продолжалось несколько месяцев. Потом администрация колонии попросила прекратить переписку на иностранном языке, несмотря на то что в письмах не было ни одного непереведенного слова.
«У солнца есть выключатель?»
С помощью творчества заключенные могут что-то отдать социуму
«После этого мы продолжили общение уже на русском языке. Я предложила заключенному прислать мне свои работы, если они у него есть. Так я познакомилась с его творчеством, а потом и с творчеством еще нескольких осужденных. Я вижу в этом особый смысл: заключенные могут с кем-то поделиться своими произведениями и получить какую-то реакцию в ответ. Они даже могут публиковаться. Например, работы многих заключенных, с кем я общалась, можно найти в альманахе «У солнца есть выключатель?», – говорит Боклер.
Выступление Анны Боклер и Катрин Ненашевой в поддержку заключенных. Фото из личного архива
Первые работы, которые прислал заключенный Анне, были хорошо написаны и посвящены религиозной или философской проблематике. «По текстам было видно, что создавал их человек читающий. В «Черном дельфине» есть библиотека. Там можно найти стандартный набор классики, а также словари по английскому и немецкому. Учебников, по которым можно было бы изучать иностранные языки, там, конечно, нет», – добавляет активистка. По ее словам, прислать дополнительные книги посылкой нельзя, потому что в колонии действует распоряжение: заключенные должны читать только «правильные книги».
Об этом распоряжении в августе писали и СМИ. По данным издания, администрация колонии запретила присылать заключенным книги и подписывать их на периодику. Согласно российскому Уголовно-исполнительному кодексу, ограничений на переписку быть не может, однако руководство изобрело собственные правила. Из-за них заключенные, с которыми общалась в рамках литературной мастерской Анна Боклер, не могут получить книги со своими произведениями.
Фонтан в виде черного дельфина во дворе колонии в Соль-Илецке, давший ей неформальное название «Черный дельфин»
Новая идея активистки состоит в том, чтобы заключенные не только создавали отдельные произведения, но и написали целую пьесу, которую можно будет поставить на сцене. Таким образом она хочет развеять миф о том, что осужденные из «Черного дельфина» уже давно «погибли» для общества. Кроме того, Боклер хочет попросить заключенных создавать графические иллюстрации для своих произведений. «Все необходимые для этого условия в колонии есть: карандаши и бумагу найти можно всегда. Технически это легко реализовать, но пока никто из осужденных не изъявлял желания заняться такой формой творчества. Литература – это же формат, идеально укладывающийся в бумажную переписку. Во всей этой истории с творчеством, создаваемым заключенными, мне больше всего нравится то, что таким образом люди могут создать книгу – продукт, который будет потребляться на свободе. Это важно с точки зрения перераспределения ролей, потому что осужденные привыкают только получать то, что выделяется на них из бюджета, а в случае с литературой они со своей стороны тоже могут что-то отдать социуму», – считает Боклер.
Общение активистки с осужденными состоит не только из обмена литературными произведениями. Иногда заключенные просят её прислать фотографии. Например, однажды один из тех, с кем Боклер постоянно общается, попросил ее показать Нью-Йорк. Активистка распечатала на обычной бумаге свои собственные снимки из этого города и вложила их в конверт. Иногда она отправляет отрывки из современных произведений, переписанные от руки. Например, таким образом заключенные из «Черного дельфина» узнали о романе Рубена Гальего «Белое на черном» (автобиографическое произведение о жизни больных детей в советских детских домах. – Прим. РС).
Единственный «друг по переписке»
Каждый месяц Боклер получает около девяти писем и на каждое старается отвечать максимально подробно, потому что понимает: для многих она стала первым постоянным «другом по переписке». В основном в письмах она рассказывает о том, что происходит на свободе, о литературе, рецензирует полученные от заключенных работы.
Я чувствую себя посредником между осужденными и волей
«У заключенных из «Черного дельфина» обычно нет уже семейных контактов на воле, потому что в тот момент, когда их приговорили к пожизненному заключению или отправили в камеру смертника (так происходило до указа президента Бориса Ельцина в 1999 году о поэтапном сокращении смертной казни. – Прим. РС), у них был уже далеко не один отбытый срок. В таких обстоятельствах семейные связи, конечно, часто рушатся. У них нет никаких коммуникаций с внешним миром, а я чувствую себя достаточно комфортно в роли посредника», – говорит Боклер.
Анна Боклер читает работы заключенных. Фото из личного архива
По словам активистки, многие заключенные не понимают, в каком мире они живут. Их представление об устройстве жизни ограничивается тем, что они запомнили из последнего своего пребывания на воле. Чаще всего этот период был очень коротким, поэтому многие до сих пор не знают, что такое интернет и как им пользуются люди, оставшиеся на свободе.
Попытка зацепиться за волю
Помощь заключенным – самая непривилегированная область в благотворительности
«Конечно, у меня случаются периоды эмоционального выгорания. Например, был год перерыва, когда я совсем не общалась с заключенными. Потом я снова почувствовала, что мне комфортно переписываться и играть роль посредника между ними и волей. Я бы не занималась этим, если бы переписка меня постоянно расстраивала. Я делаю это, потому что чувствую: пока мы можем давать друг другу новые знания», – делится Боклер. По ее словам, эмоциональное выгорание было связано с тем, что каждый из осужденных в «Черном дельфине» надеется все-таки оказаться на свободе и постоянно пишет ей об этом. Например, однажды один из заключенных попросил активистку найти его сына. При этом единственное, что осужденный знал о ребенке, это то, что его гражданская жена забеременела, когда его посадили. «Конечно, сына он в итоге так и не нашел. Люди там просто цепляются за возможности иметь хоть что-то на воле, и это закономерный и очень естественней путь», – размышляет Боклер.
«Я начала заниматься помощью заключенным, потому что, мне кажется, это одна из самых непривилегированных областей в благотворительности. Это область, куда люди, приходящие в благотворительность, хотят вкладываться меньше всего», – объясняет Боклер.
За все время, что она помогает заключенным, у нее ни разу не попросили ничего материального, вспоминает она. Единственное, чего хотят люди, – это связаться с правозащитниками или юристами. Иногда активистка дает контакты. Многие заключенные попали в «Черный дельфин» после того, как смертную казнь заменили пожизненным лишением свободы. Решение об изменении меры наказания принималось без согласия осужденных, поэтому они надеются его оспорить и на этом основании выйти на свободу.
Заключенные в «Черном дельфине»
«Заключенные вполне могут претендовать на пересмотр приговора, потому что указ Ельцина о введении моратория на смертную казнь не был опубликован. То есть формально он не носит публичного характера. При этом в России действует принцип, по которому любые нормативно-правовые акты должны быть представлены публично. Согласия заключенных тоже никто не спрашивал. Их фактически принудительно перевели из камеры смертников в колонии для пожизненно осужденных. При этом реальной возможности обжаловать приговор у заключенных тоже нет, так как получить доступ к указу Ельцина они не могут», – рассказал Радио Свобода член адвокатской палаты Краснодарского края Алексей Иванов.
В российской законодательной базе существует и еще одна дыра, говорит адвокат. Она касается заключенных из «Черного дельфина», потому что многие из них оказались в колонии еще в советское время. «Сейчас норма, за которую они сели, не предусматривает пожизненного заключения, но попытки оспорить это не приносят положительных результатов, потому что суды боятся выпускать этих осужденных. Причем заключенные не могут в большинстве случаев даже претендовать на замену пожизненного срока 25 годами колонии. (Согласно Уголовному кодексу, 25 лет – это максимальный срок нахождения в тюрьме. Даже при сложении сроков за совершение нескольких преступлений максимальный срок не должен превышать 25 лет. – Прим. РС)», – говорит Иванов.
«Черный дельфин» – это самая большая исправительная колония особого режима для пожизненно осуждённых. Находится она в городе Соль-Илецк и считается одной из наиболее мифологизированных зон. В камерах содержатся вместе до 10 человек, но есть и «одиночки». Заключенные находятся здесь под постоянным видеонаблюдением: свет не выключают даже ночью. Сейчас в колонии содержится более 800 человек. Свое неофициальное название исправительное учреждение получило по расположенному во дворе фонтану со скульптурой, изображающей черного дельфина.
Жестокое отношение даже к преступникам в цивилизованном обществе недопустимо
По словам Иванова, «Черный дельфин» – самая строгая колония на территории России: максимально жесткие условия содержания, неоплачиваемая сверхурочная работа и отсутствие какой-либо логики в расселении заключённых. В одной камере могут оказаться православный и мусульманин или насильник и жертва. Осужденным запрещено закрывать от света глаза во время сна, класть руку под одеяло или садиться на пол, если в камере нет свободных стульев.
«Правозащитники не занимаются этой колонией, потому что жалоб оттуда не поступает. Они просто не уходят из колонии из-за жесточайшей цензуры. Даже если правозащитники придут, им не дадут пообщаться с заключенными наедине, а если это и произойдет, заключенных запугают настолько, что отвечать они будут заученными фразами «жалоб нет», «претензий не имею», – считает адвокат.
По его словам, даже серьезность преступлений, которые совершили те, кто находятся сейчас в «Черном дельфине», не может служить оправданием для такого жесткого отношения. «Смысл уголовно-исправительной системы состоит в том, чтобы человек исправился. Но разве может жесточайшее обращение способствовать его исправлению? – добавляет Иванов. – Я считаю, что такое отношение к людям, пусть даже к преступникам, в нормальном, цивилизованном обществе недопустимо. Эта система калечит всех: и тех, кто находится в колонии, и тех, кто следит за заключенными и вынужден избивать их или применять в отношении них пытки».
Всех заключённых ИК-56 уже вывезли по этапу, хотя официально она ещё существует. Перевозить их начали ещё в сентябре 2017 года, последний осуждённый на пожизненный срок покинул «Чёрный беркут» в 2018 году – их отправили в колонию «Снежинка» в Хабаровском крае. Помилованных, которым исключительная мера наказания была заменена на 25 лет лишения свободы, отправили в Алтайский край.
Причины и следствия
Причин для закрытия колонии было несколько, сообщил «Областной газете» начальник пресс-службы ГУФСИН по Свердловской области Александр Левченко. Во-первых, все здания окончательно обветшали, сидельцев здесь оставалось немного: на 1 января 2017 года в колонии при посёлке Лозьва (или посёлок при колонии?) числилось приговорённых к исполнению высшей меры наказания и помилованных чуть более 120 человек и приговорённых к пожизненному сроку 97 человек.
Но это не главное. Осуждённые стали подавать иски на «ужасные» условия содержания в Европейский суд по правам человека. В самом деле, поскольку колонию строили на скалистом месте, чтобы не было возможности сделать подкоп, здесь нет канализации. В камерах стояли, извините, параши, лишь в последние годы появились биотуалеты. Логика осуждённых, протестовавших против условий содержания: «Нас приговорили к лишению свободы, но не к ужасным условиям содержания». Хотя полковник внутренней службы Субхан Дадашев, руководивший «Чёрным беркутом» с 1997 по 2019 год (теперь он руководит ИК-63 в Ивделе), уверяет: условия-то были нормальными, кругом всё чисто и аккуратно, с питанием перебоев не было, а в праздничные дни даже выдавался усиленный паёк. Медицинская помощь, лекарства – осуждённые всем обеспечивались. Душ принимали каждые пять дней. Просто зэкам хотелось оторвать денег от государства. И получали по 9–10 тысяч евро! Вот и решили их перевести на соответствующий режим в другие колонии.
Субхан Дадашев, начальник колонии ИК-56 в 1997-2019 годах Фото: из личного архива
В тему
Своему неофициальному названию «Чёрный беркут» колония обязана бывшему сотруднику ГАИ из Нальчика Хабасу Закураеву, который сидел за убийство тёщи и ещё нескольких родственников – уже в новое, постсоветское время. Как вспоминает Субхан Дадашев, он числился при штабе в хозяйственной обслуге. Подходит как-то, спрашивает разрешения построить у штаба небольшой фонтан. А почему бы и нет? Построили они вместе с Владимиром Криштопой (насильник и убийца, организатор музыкальной группы в колонии «Эвтаназия») фонтан, летом он работал. А потом у них родился замысел сделать бетонную скульптуру. Соорудили беркута, который разрывает голову дракона. Свой замысел Закураев объяснил просто: беркут – падальщик, а мы и есть падаль.
Скульптура стояла у здания администрации, а когда дело пошло к закрытию, её перевезли в ГУФСИН, по дороге немного повредили, сейчас она на реставрации. Планируется, что её установят в музее ГУФСИН в Екатеринбурге на улице Репина, 4а.
История
Мне удалось побывать в «Чёрном беркуте» как журналисту газеты «Уральский рабочий» в 80-х годах прошлого века. Там отбывали тогда срок подопечные Гдляна-Иванова по «хлопковому делу». И сотрудники колонии рассказывали, как они кланялись какому-то своему бывшему начальнику, которому подчинялись на свободе.
– Это они перед первым секретарём Бухарского обкома партии Каримовым преклонялись, – вспоминает Субхан Дадашев. – Умер он там, климата не выдержал, хотя земляки всячески ему помогали. С ним в одной камере сидел бывший оперуполномоченный милиции, сами милиционеры и партработники содержались здесь же, но отдельно. Так он смеялся над этим почитанием – он же вам больше не амир, что вы с ним возитесь? Ещё один Каримов был – чабан, Герой Социалистического Труда из Азербайджана. Я когда там жил, часто его по телевизору видел. А тут смотрю – привозят. За изнасилование и убийство с расчленением трупа сидел. Тоже умер, не смог на Севере жить. И того, и другого родственники забрали хоронить на своей земле. За бухарским Каримовым целая делегация приезжала. А вот отбывавшие здесь пожизненный срок за взятки и хищения в особо крупных размерах начальник Бухарского ОБХСС Музаффаров и директор горпромторга Кудратов после распада СССР были экстрадированы на родину и там оправданы.
– А если у умершего сидельца нет родственников? Где хоронили?
– При колонии было и осталось кладбище…
Колонию «Чёрный беркут» построили в конце 60-х годов прошлого столетия на базе Лозьвинского леспромхоза и поначалу она была ИК строгого режима, а с 1980 года обрела статус особого режима. С 1983 года ИК-56 стала первой и единственной в СССР, где содержались арестанты, которым смертная казнь была заменена на сроки от 15 до 25 лет. А с 1994 года стала первой колонией для содержания осуждённых на пожизненный срок и тех, кому исключительная мера наказания (ИМН) в порядке помилования была заменена другими сроками лишения свободы. В этом же году появилось кирпичное двухэтажное здание, где в помещениях камерного типа (ПКТ) на шести квадратных метрах по двое сидели осуждённые пожизненно. Именно сидели, лежать на кровати можно было только после отбоя (22:00) и до подъёма (6:00). Полтора часа днём отводилось на прогулку.
Названия колоний
После закрытия «Чёрного беркута» в России осталось семь колоний для пожизненников, у каждой из них есть неофициальное имя:
- «Снежинка» – Хабаровский край.
- «Полярная сова» – Ямало-Ненецкий автономный округ.
- «Торбеевский централ», «Мордовская зона» – Мордовия.
- «Чёрный дельфин» – Оренбургская область.
- «Вологодский пятак» – остров Огненный в в Вологодской области.
- «Белый лебедь» – Пермский край.
В 1996 году Россия вступила в Совет Европы и уже должна была отменить смертную казнь. В этом же году Ельцин подписал указ о поэтапной отмене смертной казни. В 1997 году Конституционный суд запретил судам выносить такие приговоры. Но статья на ИМН осталась в Уголовном кодексе, то есть на смертную казнь в России был объявлен мораторий, и контингент пожизненников и помилованных смертников стал увеличиваться. Пожизненники не работали, а вот помилованные трудились. Там ведь ещё и колония-поселение была. Поселенцы валили лес и привозили его на территорию колонии. Помилованные рубили срубы, другие пиломатериалы делали, дрова заготовляли – в деревянных бараках было печное отопление (только в кирпичном корпусе действовала небольшая котельная), и по истечении назначенного срока выходили на свободу. Так, за два последних года были освобождены 27 человек, которым смертная казнь была заменена на 25 лет лишения свободы.
В «Чёрный беркут» не попадали просто так – сидели здесь расхитители соцсобственности, насильники, педофилы и убийцы. Терять им, особенно тем, кто сидел пожизненно, было нечего, и однажды случился бунт.
Итальянский журналист и кинодокументалист Марк Франкетти снял фильм «Приговорённые» об одном обычном дне в колонии. Фото: Пресс-служба ГУФСИН по Свердловской области
Кстати
В 2012 и 2013 годах в ИК-56 снимал документальный фильм «Приговорённые» итальянский журналист и кинодокументалист Марк Франкетти. Был показан обычный день колонии с несколькими житейскими историями о преступлении и наказании. Фильм был с интересом встречен международной аудиторией. И в 2017 году Франкетти снимал в «Чёрном беркуте» материал для второго фильма – о людях, которые избежали смертной казни, отсидели 25 лет и вышли на свободу в другое время в другую страну.
Марк Франкетти берёт интервью у одного из осуждённых, который вот-вот выйдет на свободу. Фото: Пресс-служба ГУФСИН по Свердловской области
Водовозка застряла в заборе
– Случилось это в 1989 году, – рассказывает Субхан Дадашев. – Сменилась администрация, было много новичков среди личного состава, ослабили бдительность. Арестанты этим воспользовались: захватили в заложники контролёра, стали выпускать из камер других заключённых, забаррикадировались в административном здании, потребовали денег и машину с полным баком бензина. Потом решили на водовозной машине сломать заборы и совершить побег. Но она застряла прямо на контрольно-следовой полосе и заглохла. Часовой на вышке открыл огонь, тогда бунтовщики скрылись обратно в здание. Прибыл спецназ, начались переговоры. Заключённые поняли, что деваться некуда. Просили только не добавлять срок за попытку бунта и побега. Но это решали не мы, в кабинетах повыше согласились на такой консенсус. Всё равно наказали – на какое-то время зачинщикам пришлось сменить режим на тюремный в Соликамске. А потом их обратно вернули, в то время других колоний для таких заключённых в стране не было.
Михаил Круг был отомщён
Уже в новом тысячелетии в «Чёрном беркуте» мотал срок некий лидер боевого крыла тверской ОПГ «Волки» Осипов. И он сам рассказывал Субхану Дадашеву, как отомстил за смерть Михаила Круга:
– С его слов рассказываю. Там ведь что произошло? Круг отказывался платить в общак 10 процентов от своих концертов. И тогда Лом, Александр Костенко, лидер банды, принял решение: надо у него что-нибудь украсть, потом вернуть – будет должен. Но у Круга отменился запланированный концерт, семья вернулась домой раньше, чем планировалось. Время было позднее, тёща пошла наверх стелить постель, в это время на неё и напали бандиты, стали бить. Жена Круга Ирина побежала наверх на шум, с одного из них сорвала маску и узнала. Увидела, что там происходит, и позвала Круга. Он стал прикрывать её спиной, они вместе устремились вниз. И вот тут раздались ему в спину выстрелы. Умер Круг на операционном столе на другой день. Осипов сразу подумал, что это дело «волков». Подозрение его пало на члена банды Дмитрия Веселова, Осипов называл его Василёк. Осипов заподозрил неладное, когда застал разборки в банде: «Вы что натворили…». По дороге, когда доставлял к Лому Василька, остановился будто бы по нужде, и спросил, как дело-то было? Пообещал оставить в живых, тот и сознался. Пристрелил Василька и закопал в лесу. С Кругом дружил, вот и отомстил на свой бандитский манер. Сам явился с повинной и какую-то часть пожизненного срока отбывал в «Чёрном беркуте».
Дата
Сегодня, 12 марта, отмечается День работника уголовно-исполнительной системы – профессиональный праздник сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ. 27 февраля 1879 года (по старому стилю) российский император Александр II подписал указ о создании Главного тюремного управления (ГТУ) Министерства внутренних дел (МВД) Российской империи. Впервые эта дата отмечалась в 1999 году, в год 120-летнего юбилея уголовно-исполнительной системы России.
- Опубликовано в №042 от 12.03.2019
Сотрудники УФСИН ежедневно работают с обвиняемыми и осужденными. По словам инспекторов, труд не из легких, ведь среди преступников есть и особо опасные. Так, Юрий Козлов работает в «Черном дельфине» в зоне особого режима.
Юрий Козлов, начальник центра, курирующего производственную деятельность ИК№6: «Я работаю в системе с 2007 года, уже 12 лет. Можно проявить мягкость в отношении к осужденным, что не позволит нормально вести службу, потому что и осужденные есть разные»
Официальное название «Черного Дельфина” — исправительная колония №6. Ее история начинается с 18 века. Сейчас в тюрьме содержатся 608 осужденных к ПЛС. ПЛС-ники — так коротко называют сотрудники учреждения тех, кто пробудет в тюрьме до конца своих дней. Здесь насильники, убийцы, маньяки получают шанс на образование и трудоустройство.
Юрий Козлов, начальник центра, курирующего производственную деятельность ИК№6: «Осужденные ПЛС обучаются на производстве, также им доводятся лекции, есть преподаватели, которые приезжают, читают лекции, устраивают экзамены. После чего им выдается удостоверение, что они прошли профессиональную подготовку»
Знания, которые получают осужденные, могут применяться на практике только в тюрьме, на ежедневных работах. Отбывающие наказание самостоятельно обеспечивают себя всем необходимым, включая питание. Деньги остаются даже на сладости, которые можно купить в местном магазине. Предметы форменной одежды осужденные производят сами. Фуражки, кожаные берцы, кители, которые потом поступают сотрудникам УФСИН в разные города России.
Валерий Янц, отбывает наказание в Исправительной колонии № 6: «Утром встаем в шесть часов, поправка, зарядка, завтрак и выходим на работу. Каждый выполняет свою конкретную операцию. Я, например, выполняю проточку рукавов, сборку манжетов»
Из своего пожизненного срока Валерий Янц находится в «Черном дельфине» 11 лет. Осужден за убийство троих человек. Однако уверяет, что наказание вынесено слишком жестокое. Жестоким заточение в этой колонии считают и другие осужденные. Просят инспекторов отпустить их домой в шутку, ведь знают, что теперь их дом здесь, в четырех стенах и с решетками на окнах. Приговоренным к пожизненному полагается и отдых. В час дня из камер выводят на прогулку, которая так же ограничивается стенами. Осужденным разрешается ходить, бегать по квадратному периметру и сидеть. Вот только сидеть мало кто хочет, ведь после прогулки снова в камеру. Такой распорядок касается всех осужденных, особенно тех, кто не занят работами.
Данил Кандыба, заместитель начальника по кадрово-воспитательной работе, подполковник внутренней службы: «Порядка 80 процентов осужденных трудоустроены. Есть люди, которые не трудоустроены, но они либо достигли пенсионного возраста, либо инвалиды»
Как признается осужденный Валерий Янц, был бы рад видеть семью, на свободе остались ребенок, жена и мать, но из Калининграда им добираться тяжело. Да и сам он надеется на УДО, впрочем, как и многие здесь. Напомним, право подать прошение о досрочном освобождении наступает после 25 лет пребывания под заключением. Сотрудники тюрьмы говорят, что большинство осужденных не понимают, за что их посадили, ведь убивали под алкогольным опьянением. Теперь здесь все они не только не пьют, но и не курят.
В российских тюрьмах, как известно, очень строгие условия содержания заключенных, что снижает к минимуму возможность побега. Одной из самых известных тюрем является «Черный Дельфин» – колония особого режима, находящаяся в городе Соль-Илецке Оренбургской области на границе с Казахстаном.
Здесь пожизненно содержатся самые жестокие преступники, в том числе серийные убийцы, каннибалы, террористы.
Как шутят сами заключенные, единственный способ выбраться из этой тюрьмы – это смерть.
Вы когда-нибудь пробовали испытать на своей шкуре то, на что в реальной жизни вряд ли бы согласились? Например, выбраться из тюремной камеры, в которую вас незаслуженно поместили? Не пробовали? Тогда у вас есть отличный шанс это испытать в процессе данной игры.
Что чувствуешь, попадая в тюрьму?
Главная задача, как вы уже наверное поняли – совершить побег из тюрьмы. Для этого придется разгадывать тайны зека, приговоренного к пожизненному заключению, которому удалось бежать. А также исследовать тайники, использовать доступные предметы, применять подсказки и доверять интуиции.
Оказавшись за решеткой, вы больше всего будете хотеть свободы.
У вас не так много времени, пора действовать!
Здесь сидят настоящие звери в человеческом обличье
На краю Оренбургской области, недалеко от границы с Казахстаном, в городе Соль-Илецке находится колония, о которой говорят, что выйти из нее можно лишь одним способом – вперед ногами, то есть в гробу. Это колония особого режима «Черный дельфин», в которую направляют за особо тяжкие преступления.
Под колпаком
Скульптуру, изображающую выпрыгивающего из воды дельфина черного цвета, когда-то изготовили сами заключенные. Именно это симпатичное морское животное встречает новоприбывших. Ему колония обязана своим названием.
wikimedia
Людоеды, террористы, серийные убийцы – от преступлений здешних заключенных волосы встают дыбом. Всего здесь содержится около 700 человек. Если верить статистике, в общей сложности они совершили примерно три с половиной тысячи убийств. То есть примерно по пять на брата.
Здесь сидит Владимир Николаев – тот самый, что, по пьянке прибив собутыльника, попробовал его мясо, а затем стал убивать сознательно, с целью съесть жертву. Здесь сидит Радик Галиакберов, бывший лидер казанской ОПГ «Хади Такаш» по кличке Раджа, когда-то промышлявший налетами и рэкетом. Евгений Нагорный, владелец автосервиса, убивавший своих клиентов ради их дорогих машин. Олег Рыльков, изнасиловавший 37 маленьких девочек, четырех из которых убил.
Каждый из тех, кого держат в «Черном дельфине», находится под видеонаблюдением круглые сутки – потому что каждый уже доказал, что может быть крайне опасен. Живут здесь люди не просто в камерах, а в клетках из металлических решеток, которые находятся внутри камер. Они очень тесные; на пятиметровом пространстве ютятся два человека. Окна маленькие и расположены высоко под потолком – чтобы никто не мог видеть из окна двор колонии и не получал представления о том, как расположены тюремные корпуса.
Стоять, руки за голову
Каждый раз, когда кто-то открывает камеру, любой узник колонии обязан подбежать к противоположной от двери стене, встать к ней лицом и вывернуть ладони назад. Как только охранник скомандует: «Повернуться!», следует ответить: «Есть, гражданин начальник!» и после этого развернуться к нему лицом. Тех же слов ждут от заключенного на команду «К решетке!»: ответив, нужно бежать к решетке клетки, встать к ней спиной, опуститься на колени и протянуть руки назад, чтобы на них надели наручники. Только после этого преступника могут вывести из камеры. В самой же камере часто проводят обыски – ищут запрещенные предметы и следы подготовки к побегу.
.com
Гуляют заключенные исключительно по небольшому внутреннему дворику со скованными позади руками; причем наручники надевают так, чтобы они как можно туже обхватывали запястья; от этого руки затекают и немеют.
По территории заключенных водят с завязанными глазами, причем в сопровождении трех вооруженных человек и кинолога с собакой, а по коридорам зэки обязаны ходить в так называемой позе ласточки – руки скованы за спиной, голова низко опущена.
Одежда у всех зэков здесь одинаковая – черная с тремя белыми продольными полосами по бокам. Даже если кто-то попытается бежать, его будет видно издалека.
Туда нельзя, сюда нельзя
Обитателям камер-клеток нельзя днем, до сигнала отбоя, садиться на застеленную койку – сидеть можно только на табурете, который расположен в зоне видимости «глазка» камеры.
При обыске заключенным нельзя протягивать дежурному ладони с сомкнутыми пальцами – пальцы нужно растопырить, чтобы проверяющий убедился: между ними не спрятано ничего острого, чем можно было бы полоснуть по глазам. В других колониях подобные вещи встречались. Здесь – нет.
В «Черном дельфине» нельзя держать электричество включенным круглые сутки – свет здесь включают лишь на пару часов. Бывали случаи, когда зэки бросали на решетку оголенный провод, и охранника било током. Но не здесь, не в этой колонии.
wikimedia
В октябре 2016 года СМИ начали массово публиковать скандальные сообщения о том, что из «Черного дельфина» сбежал заключенный. Однако вскоре выяснилось, что на самом деле побег был совершен из одноименной колонии-поселения, где содержатся мелкие преступники. Из легендарного «Черного дельфина», где держат особо опасных заключенных, пока что не было ни одного побега. Считается, что сбежать отсюда нельзя.