Содержание
Татьяна, HR-менеджер, жена одного из фигурантов «Болотного дела»
6 мая 2012 года, накануне инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок, в Москве прошел «Марш миллионов» — согласованное протестное шествие, закончившееся столкновениями между участниками и полицией. Вскоре Следственный комитет возбудил уголовные дела, к ответственности по которым привлекли более 30 человек. Журналисты и правозащитники указывали на политическую мотивированность дела. Относительно многих обвиняемых следствие предъявило скудные и противоречивые доказательства, что не мешало судам отправлять людей в заключение на сроки от двух с половиной до четырех с половиной лет.
Это было шесть лет назад, мне тогда был 21 год. Мы с ним очень долго дружили, как пара были недолго. Тогда я не думала о том, как решилась на это. Наверное, в то время я бы сказала: «А как по-другому?» Ты не думаешь, насколько вывезешь это, насколько это стратегически верно, вообще не мыслишь такими категориями. Сейчас с этим опытом и багажом я понимаю, что все, что можешь сделать, надо сделать. Тогда я не так мыслила. У меня был человек, который был для меня всем, и когда его забирают… куда тебе идти, если у тебя всё забрали? Ты идешь туда, где теперь это «всё» находится.
Когда узнала об обыске, я была у друга. Сползла по стенке, у меня начался припадок, истерика. Друг меня успокоительными откачал. Когда у тебя в такой ситуации нет возможности что-то сделать, это просто ад. Не понимаешь, куда бежать.
Адвокатами занимались родители. Я налаживала его быт. С вечера покупала продукты на передачу, потом ночь сидела, упаковывала продукты в СИЗО: разворачивала фантики от конфет до посинения, пересыпала что-то в пакетики, бутылки, что-то к чему-то пришивала. В 12 ночи приезжала в СИЗО и записывалась в список на передачку, потом часам к семи утра туда ехала, потом с девяти утра до десяти вечера работала, потом ехала домой. Потом ночью он звонил из СИЗО, поговорить. Поначалу я вообще не спала до пяти утра и ждала. Не важно, звонок мог быть раз в неделю, но я каждый день ждала.
В какой-то момент думаешь: твою мать, лучше бы меня посадили, я бы просто поспала. Ты практически завидуешь человеку, который сидит, который все это говно не тянет. У меня были недели, когда я спала по четыре часа. СИЗО — работа — институт, и так по кругу. Безумное колесо, на котором ты несешься в пропасть. Потом лежишь с нервным срывом, потом опять в это колесо и побежала. Сейчас я понимаю, что как я делала — делать нельзя. Институт в итоге бросила на четвертом курсе.
Важно говорить, что тебе тут тяжело. Бывает в некоторых парах, что один думает, будто он там страдает в неволе, а ты тут на свободе зажигаешь, но это не так. Есть люди, которые умеют грамотно это пережить, но если ты в первый раз с этим столкнулся и не знаешь, что ходить к психологу — это нормально, то поломаешься. Я сейчас какие-то тяжелые ситуации, которые тогда происходили, не помню. Полтора года жизни не помню, вообще ничего. Я даже не могу осознать, насколько это жестко было.
Суды шли девять месяцев, четыре раза в неделю, с утра до вечера. Первые четыре месяца я не пропускала ни одного суда. Сначала я никаких эмоций, кроме радости, не показывала, на все суды ходила, как кукла. Всегда с макияжем, в новом платье. У меня мозг так сработал, что я превратилась в приложение к человеку, кокон, который обволакивает того, кто оказался в такой некомфортной ситуации. У меня был бзик — раз он так ограничен во всем, то у него должно быть все самое лучшее. Если это передачка, то еда должна быть самая лучшая, если у нас свидание, то я должна с ног до головы выглядеть идеально. Во-первых, чтобы казалось, что у меня все нормально. Во-вторых, это поддержка, такая форма любви, ты хочешь выглядеть красиво. Это не принуждение, это было мое искреннее желание.
На суде нам не давали разговаривать. Я приходила и не слушала судью, что-то новое можно было узнать раз в пять судов. Мы спали в суде. У нас была шутка — «Мосгорсон». Важно было занять место спереди, чтобы можно было видеть его. В основном просто смотрела. На суде много злишься. Когда выступает терпила, когда перед тобой встал пристав, когда судья что-то не разрешает, когда начинают орать «Позор!». Это очень утомляет. Ты приходишь, хочешь побыть с любимым человеком, а тебя выгоняют из-за криков. Надо думать не только о себе. Потом те, кто кричали, пойдут домой пить чай к семье, выполнив свой гражданский долг, а я поеду в СИЗО передачку собирать. При этом поддержка важна, и у нас она была огромная, нам очень повезло. Когда большинство говорит: «А нечего митинговать, тогда и проблем не будет», — но есть люди, которые тебя поддерживают, чувствуешь себя шизофреником чуть меньше.
Первое свидание нам дали через восемь месяцев, перед свадьбой. Документы для нее я собирала пять месяцев. Свадьба — это было охуенно. Ты год не трогал человека, и тут тебе дали пятнадцать минут, это просто невероятно. Когда зачитывали приговор, я радовалась, потому что пять с половиной лет просили, а дали три с половиной года. Почти счастливой выбежала оттуда.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-Инфо
Срывы начали вылезать на третий год. У меня были жесткие нервные истощения. Последняя точка была, когда меня полсуток тошнило водой. Раньше я сваливала всё на то, что все устали, а когда у тебя тело так начинает вести… я тогда пошла к психологу. Я бы хотела, чтобы все, кто с этим столкнутся, понимали — чтобы помочь человеку, надо самой выжить. Когда ты сытый и выспавшийся, ты более продуктивный. Очень важно заботиться о себе. Только почувствуешь себя плохо — возьми тайм-аут, попроси помочь друзей, погуляй, поспи, сделай что-то для себя. Это вопрос выживания. Не уменьшай свой травматический опыт, говори о нем, ходи на терапию, не стесняйся просить помощи.
Ты бежишь марафон. Когда ты его бежишь, ты обязательно пьешь воду. Если ты этого не делаешь, это огромный вред для твоего организма. Ты можешь это сделать максимально нетравматично. А не так, что ты бежишь, у тебя колени сломаны, и ты просто с солнечным ударом сваливаешься, не добежав до финиша.
Когда он уехал на зону, у нас были ужасные отношения с его отцом. В колонию на свидания меня возили мои родители. Они меня очень поддерживали. Я брала с собой фильмы на дисках, музыку, привезла для этого DVD-проигрыватель. Старалась привозить все, что он просил. Перед тем, как пустить тебя в колонию на свидание, все обыскивают, тебя раздевают догола, нагибают. Заходишь внутрь номера, ждешь несколько часов, пока его заведут. Я за это время все раскладывала, чтобы было уютно. Первые несколько раз его заводили поздно, и я засыпала, пока ждала. До этого не спишь, собираешься, весь на нервах. Просыпалась, и он такой: «Привет, а я смотрю, как ты спишь». Хочется красивой быть, а просыпаешься, и у тебя смешно слюна стекает по щеке.
Самое сложное было разойтись. Это то, что я только в этом году более-менее приняла. Расставание очень ухудшило ситуацию с психическим здоровьем. Я считала, что больше ничего в жизни хорошего не заслужила, потому что бросила человека в сложной ситуации. Есть человек, который страдает в заключении, а на то, как ты страдаешь, всем поебать. Ты должна сидеть с грустным ебалом и ждать, когда твой принц откинется с зоны.
Я помню, как узнала, что его выпустят по УДО. Шла на работу, встала посреди улицы и начала плакать. Целый день ревела, не могла поверить в это. В день освобождения было тяжко. Мы обнялись, и вроде все нормально, но назад мы ехали на разных машинах. Меня подруга везла, а его отец заказал микроавтобус, и они ехали в нем. И я до сих пор помню, что я еду к себе домой и подруга его выкладывает фотку, где все друзья сидят у него, а меня там нет. А я не могу поехать в дом, где меня ненавидят, в дом его родителей. Ты как бы всё, не существуешь больше. Я чувствовала себя мусором, оберткой от конфетки. Ты добегаешь марафон до конца, а на финише тебе дают под дых.
Сейчас у нас хорошие, близкие, дружеские отношения. Мне жалко, что я потеряла его в итоге. Я чувствую себя обворованной немного. Мы долго не рассказывали, что разошлись, потому что для меня это очень сложно было, у меня все рухнуло. У меня психоз до сих пор, как я об этом думаю.
Вокруг меня много фантастических людей. Которые с тобой были, все это пережили. Мне кажется, что я и половины им не отдала, чего они мне дали. Мои друзья — это моя семья.
Я поняла, какой я сильный человек. Если бы не эта ситуация, я, наверное, этого бы не узнала. И на многие вещи тебе не просто раскрывают глаза, а вставляют в них спички, и ты не можешь их закрыть. Ты не можешь уже быть равнодушным. И важно, что я, пережив это, могу рассказать другим женщинам, как пережить это с меньшими потерями.
Елена, жена Василия Куксова, фигуранта дела «Сети»
Одиннадцать молодых людей в Пензе и Петербурге обвиняют в участии и организации террористического сообщества «Сеть»: ФСБ считает, что участники сообщества готовили теракты в России, чтобы поднять вооруженный мятеж. Четверо фигурантов и один свидетель по делу заявили, что их пытали током сотрудники ФСБ. Обвиняемые, в том числе и Василий Куксов, говорили также о подброшенном оружии. По информации ОВД-Инфо, замок на машине Куксова, в которой нашли пистолет, был взломан, а экспертиза не нашла на оружии отпечатков пальцев.
Мы вместе десять лет, долго шли к свадьбе. Я еще была школьницей, когда мы познакомились. Переехали вместе в Пензу, он работал, я училась — сначала на бакалавра по журналистике, потом в магистратуре на психолога два года. Я получила диплом, он сделал мне предложение.
Вася такой человек — «домашний». Если он где-то задерживается, я обязательно об этом знаю. 18 октября я пришла домой поздно с работы. Когда зашла в дверь, почувствовала что-то неладное. Его сумки с работы, с которой он возвращается, не было. Сумки, с которой он ходит в спортзал, тоже. Я запаниковала, стала ему звонить. Один раз позвонила, два — не берет, три. Друзьям позвонила, но никто не знает, где он.
Появился. Где-то ближе к десяти — резкий звонок и сильный стук в дверь. Я на цыпочках к двери, посмотрела в глазок, там 8–10 человек. Глазок пытается закрыть человек в черном, в маске. Я увидела, что Вася мой в капюшоне, еле стоит на ногах, его держат за шею к стене лицом. Я даже подумать не могла, что это сотрудники, потому что, ну, как правило, они представиться должны как-то: «Откройте дверь, это сотрудники ФСБ». Я очень испугалась, подумала, что может это бандиты. Позвонила в полицию, дура.
Я под дверью села, слышу, они ему там: «Кричи ей в проем, пусть открывает». И услышала: «ФСБ». Открыла, завели. Вася выглядел растерянным, будто сам не понимал, что происходит. Джинсы, свитер были в крови, все было грязное, из куртки повылазил наполнитель. Я ему говорю: «Тебя кто так?» Он улыбнулся, посмотрел на меня: «На тренировке». Полицейские приехали, когда уже был обыск в квартире.
Обыск проводился очень долго, нашли ключи от машины. Пошли к ней. В машине нашли пистолет под пассажирским сиденьем. Естественно, он был подброшен. Никакой дурак так бы его не бросил под сиденье. На Васю сразу надели наручники. Он начал кричать, что это не его, смотрел на меня с широко открытыми глазами: «Лена, ну это же не мое». И я говорю: «Да я знаю, что это не твое». Сейчас экспертиза уже готова по оружию, там отпечатков нет, но никого это не волнует.
Васю погрузили в белую «газель». Я стала у следователя спрашивать: «А куда, а что, а как, а где мне его найти?» Мне дали номер следователя, Токарева. Он, правда, трубку не брал.
Одна я не осталась, со мной была девочка, коллега и подруга. Мы жили с ней вместе полгода. Я не могла ни спать, ни есть, мне нужен был человек рядом, иначе бы я ревела, не прекращая, смотрела бы в потолок.
Когда мы в первый раз были в суде, нам дали момент чуть-чуть пообщаться. Он мне шепнул: «Лена, таких беспредельщиков ты в жизни не встречала. Меняй квартиру и будь осторожна, никуда не ходи одна, ни с кем не общайся». Он был очень напуган и советовал мне бдительной и осторожной быть всегда. Сначала, когда его задержали, на него психологически давили. Ему не раз говорили: мы таким же составом навестим твою жену, пусть ждет. Но на меня лично никак не давили.
Свидания официальные запрещены. Мы видимся только на судах по продлению, они раз в три месяца. На заседании в районном суде родные могли зайти, когда судья уходила в совещательную комнату. Там стеклянная клетка, но в ней есть вырез, где-то посередине. Туда можно руки просунуть, потрогать друг друга, и мы даже умудрялись поцеловаться там чуть-чуть, чмокнуть в губы. Сейчас у нас продления в областном суде, там не разрешают даже садиться на первый ряд. Уводят его так, что мы не видим его. Там общаться нельзя. Теперь мы лишь немые наблюдатели.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-Инфо
Передачки передаются раз в 10 дней. Мы с родителями меняемся. Надо встать рано, часов в пять утра. Летом было терпимо, а зимой — ад. Один раз было настолько холодно, а я приехала за два часа до открытия магазина (при СИЗО — ОВД-Инфо). Машины у меня нет. Хорошо тем, у кого машина, — люди идут, занимают очередь, потом садятся в машину и ждут там открытия магазина. А ты приезжаешь, отпускаешь такси и стоишь там. Как ни кутайся, на морозе два часа все равно тяжело.
Первые передачки были ужасные, когда ты не знаешь, что передавать. Мне так стыдно, что я изначально не узнала это все. Я в первый раз когда поехала, наготовила еду сама дома. Потому что слово «домашняя передачка» — я думала, это домашнюю еду можно передавать. Я готовила полночи, все запаковала по контейнерам, привезла, а мне сказали: «Девушка, вы что, вы в своем уме вообще?» Сейчас я всему научилась, стало проще. Сотрудники не грубят, если ты к ним относишься по-человечески. А куда без этого? Это единственная весточка, что тебя помнят, любят и ждут здесь. Не в еде дело. В СИЗО мы еще отправляем фото родных вместе с письмами. Вася рассказывал, что прошлый Новый год встретил так: в одной руке держал кружку с водой, в другой — мою фотографию. Загадал желание, с сокамерником они чокнулись, выпили воду и легли спать.
Самое сложное — осознавать, что твой человек, родной и любимый, находится в таких условиях непонятно за что, непонятно на сколько. Поначалу мы никому ничего не говорили. Потом уже постепенно все стали спрашивать, почему все время одна. И страх был, что люди начнут не понимать, говорить: «Дыма без огня не бывает». Нет, ни один человек мне такого не сказал, ни один друг не усомнился, что дело фальсифицируют.
С родителями общаемся. Я думала, что они хуже отреагируют, но они держатся. Тоже поняли всю несправедливость этого дела. Отец боевой мужчина, все время кричит «за что?!», «нашли террориста». Мама женщина мягкая, музыкальный работник. Она переживает, похудела, но тоже держится, работает, молится. Сейчас она часто молится. Наверное, потому что каждый из нас надеется на чудо. Я заметила, что они даже в мыслях не допускают, что их сына могут реально посадить.
Я всегда надеюсь на худшее, мне потом так легче принимать лучшее. Я готова ко всему. Теперь у меня есть четкое разграничение людей. На честных и нечестных. Нечестные люди — это все те, которые участвуют в организации всего этого дела. Которые незаконно задерживают, непорядочно судят, присылают родителям отписки. Ты понимаешь, что твоего сына, брата или мужа пытали, а тебе говорят «нет-нет, это клопы покусали», у этого «прыщи вылезли». Грусти стало больше в этой жизни.
Силы я черпаю в любви. Я тоже человек и тоже срываюсь, плачу, и руки опускаются: почему я, почему так вышло, почему такая судьба? Пока есть силы и возможность — будем бороться. И еще сил придает, что мы не одни в этой ситуации. Таких, как мы, много оказалось по всей стране. Мы сейчас общаемся с другими родными фигурантов дела и поддерживаем друг друга. Так просто мы ребят им не отдадим, и так просто посадить невиновных людей у них не получится.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Журналист «Новой газеты» Али Феруз (Худоберди Нурматов) уехал из Узбекистана, потому что местные спецслужбы, по его словам, склоняли его к сотрудничеству. Перед тем, как Ферузу удалось бежать, он подвергся пыткам. В августе 2017 года журналиста задержали в Москве. В этот же день было принято решение о депортации Феруза в Узбекистан, что было опасно для его жизни. Три дня спустя Европейский суд по правам человека наложил запрет на исполнение этого решения. Феруза поместили в ЦВСИГ, где он провел семь месяцев. В феврале суд разрешил журналисту выехать из России в третью страну. 15 февраля 2018 года Феруз покинул Россию и с тех пор находится в Германии.
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Для меня это был первый в жизни момент, когда я столкнулся с тем, как государственная репрессивная машина работает. Не на себе, но на близком человеке. Я знал, что такие вещи происходят, но когда это касается тебя лично — это, конечно, по-другому. Я и раньше следил за этим в новостях, следил за протестами. Был таким сопереживающим наблюдателем. В этот момент укрепилось желание уехать. С другой стороны, я почувствовал, что в этом и моя ответственность тоже есть. В том, что происходит. Мне было 27 лет, у меня уже девять лет была возможность голосовать, участвовать в протестных акциях, а я сидел и наблюдал. Мне кажется, будь я вовлеченнее в политическую жизнь, участвуй я в выборах, пусть даже это и такие выборы, как в России, я мог бы хотя бы чувствовать, что сделал что-то. Тут было ощущение, что я сам, в какой-то степени, привел себя к этой ситуации. То, что я живу в такой стране, я за это в ответе.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-Инфо
Были срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
УДК 343 .85 Александр Михайлович Смирнов,
ББК 67.518.8 кандидат юридических наук, доцент,
С50 ведущий научный сотрудник
(Научно-исследовательский институт ФСИН России)
Е-шаП: vipnauka@list.ru.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ, ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ ЗА СОВЕРШЕНИЕ ПОЛОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Реферат: в статье представлены основные (социально-демографические, уголовно-правовые, уголовно-исполнительные и психолого-педагогические) показатели, характеризующие несовершеннолетних осужденных, отбывающих лишение свободы за совершение половых преступлений. Делается вывод о высокой степени нравственной запущенности несовершеннолетних осужденных современной России, поскольку в группе совершенных ими половых преступлений преобладают мужеложство и иные насильственные действия сексуального характера. Большая часть несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы за данные преступления, вели социально неодобряемый образ жизни, обусловленный неблагополучным положением их родителей или лиц, их замещающих, негативным морально-психологическим климатом в семье. Для большинства совершенных несовершеннолетними половых преступлений характерен внезапно возникший умысел. Деяния, предполагающие сексуальное насилие в традиционном варианте, чаще всего совершаются в составе группы в отношении совершеннолетнего лица, тогда как насильственные действия сексуального характера в основном реализуются самостоятельно в отношении лица четырнадцати лет или моложе. Дисциплинарная практика в данном случае в основном имеет нейтрально-положительный характер. Для их психолого-педагогической характеристики свойственна дихотомия — одни несовершеннолетние отличаются исключительно социально-положительными свойствами и качествами личности, другие — негативными.
Ключевые слова: преступность несовершеннолетних, половые преступления, несовершеннолетние осужденные, учебно-воспитательный процесс, воспитательная колония, изнасилование, мужеложство, сексуальное насилие, самосуд, агрессия.
Изучению различных категорий несовершеннолетних преступников посвящено достаточное количество отечественных научных работ. Однако тем из них, которые совершили половые преступления, отдельного внимания не уделялось. Вместе с тем совершение именно этих преступлений главным образом свидетельствует о нравственной деградации подрастающего поколения России. Кроме того, анализ точек зрения сотрудников отечественных воспитательных колоний (ВК) указывает на сложности в реализации эффективного учебно-воспитательного процесса в отношении данной категории осужденных, которые главным образом связаны с их мало-изученностью.
Все это обусловило актуальность, научную и практическую значимость составления характеристики несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы за совершение половых преступлений (несовершеннолетние, осужденные, воспитанники), предусмотренных гл. 18 «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» Уголовного кодекса РФ (УК РФ).
Согласно результатам нашей выборки все несовершеннолетние, вина которых в совершении половых преступлений была доказана судом, были осуждены к лишению свободы, что может свидетельствовать о повышенной степени их общественной опасности и возможности исправления только в условиях изоляции от общества. Однако это относится не ко всем осужденным, поскольку некоторые из них оказались в местах лишения свободы в силу неполноты и необъективности судеб-но-следственных действий, отсутствия навыков доказывания своей непричастности к инкриминируемому деянию, подверженности внушению и запугиванию, а также по причине обычных «подстав» или оговоров.
К сожалению, сведения Федеральной службы исполнения наказаний относительно общей численности несовершеннолетних в ВК, осужденных за половые преступления, несовершенны. Они отличаются неполнотой или конкретикой представляемой информации , или несогласованностью (например, в одном случае указывается, что в 2013 г. в ВК отбывало наказание по ст. 131 УК РФ 69 несовершеннолетних, а в другом — 168). Интересен тот факт, что несовершеннолетние женского пола, осужденные по ст. 131 УК РФ, вообще выпали из поля зрения официальной статистики, хотя в нашей выборке таких оказалось трое. Все это осложняет анализ и составление реальной картины об общей численности и динамики несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы за половые преступления.
Наиболее соответствующая действительности форма статотчетности указывает на снижение количества исследуемой нами группы осужденных в ВК за последние пять лет в 2,3 раза (с 392 человек в 2009 г. до 168 — в 2013 г.)
Выделенные свойства и качества личности несовершеннолетних осужденных распределены нами по четырем группам признаков: социально-демографические, уголовно-правовые, уголовно-исполнительные и психолого-педагогические.
Социально-демографические признаки
Абсолютное большинство несовершеннолетних осужденных составляют представители мужского пола (95,2 %).
Возраст осужденных исследуемой группы на момент совершения полового преступления варьируется от 13 до 17 лет. Первое место занимают четырнадцатилетние (34,9 %), второе — шестнадцатилетние (31,7 %) и третье — пятнадцатилетние (27 %).
Большая часть из них (61,5 %) имели только основное общее образование (5-9 классов), 26,2 % -учились в старших классах (10-11 класы). Следует отметить, что 6,2 % — имели только начальное образование (4 класса). Только 51,6 % из них хорошо учились и проявляли интерес к получению знаний. Приведенные данные свидетельствуют о низком образовательном уровне данных осужденных, который, конечно, можно объяснить их возрастом.
На криминальную активность несовершеннолетних большое влияние оказывает полнота семьи, морально-психологический климат в ней, характер отношений родителей и лиц, их замещающих, к своим детям, наличие достаточных условий для нормального развития несовершеннолетних, а также контроль за их досугом и времяпрепровождением.
Вместе с тем в семье, состоящей из двух родителей, росли и воспитывались только 28,6 % осужденных исследуемой группы. В семье, состоящей из родной матери и отчима, который в подавляющем большинстве случаев не проявлял интерес к воспитанию своего пасынка, росли и воспитывались 22,2 % несовершеннолетних. С одной мате-
рью жил каждый четвертый из осужденных исследуемой группы. 7,6 % — жили в детских домах-интернатах, где и совершили свои преступные деяния. 4,8 % — воспитывались только бабушками и дедушками вследствие потери родителей или лишения их своих родительских прав.
34 % респондентов указали, что родители или лица, их замещающие, практически не контролировали их досуг. Главной причиной подобной ситуации является то обстоятельство, что перечисленные лица много работали и им не хватало времени на контроль за своими детьми, на что указала половина несовершеннолетних. Досуг совместно со своими детьми проводили только 20 % родителей или лиц, их замещающих.
52,5 % — жили в обеспеченных семьях, 42,4 % -в условиях, когда денег хватало на обычную жизнь, без роскоши. 5,1 % — указали, что их родители или лица, их замещающие, были бедны. Вследствие этого значительной части (43,8 %) несовершеннолетних до совершения своего преступления приходилось познать тяготы самостоятельного зарабатывания денежных средств на достаточно тяжелых, низкоквалифицированных работах.
Однако 21,5 % несовершеннолетних подвергались, по их мнению, неоправданному, несправедливому насилию со стороны своих родителей или лиц, их замещающих. Все это указывает на отсутствие достаточной родительской заботы, любви и внимания к данным осужденным, их практической безнадзорности вместе с тяжелыми условиями жизни.
40 % — не имели авторитета в компании своих друзей, комплексовали по этому поводу, находясь в постоянном поиске способа повысить свой престиж среди них. 9,4 % — полностью были лишены общения и развития в микросреде своих сверстников, проводя свое свободное время в одиночестве.
Как правильно отмечают некоторые исследователи, ослабление института семьи, ее нравственных устоев, снижение позитивного влияния на воспитание детей приводит к возникновению различного рода девиациям среди подростков, обусловливающим формирование у них агрессивно-конфликтного вида деструктивного общения , которое становится одной из причин распространения криминального насилия среди несовершеннолетних.
Перечисленные неблагополучные факторы социально-демографического развития несовершен-
нолетних в своей совокупности становятся глав -ными детерминантами развития у них агрессии (скрытой и открытой), приводящей к совершению различных правонарушений , в том числе посягательств на половую свободу и половую неприкосновенность личности.
Уголовно-правовая характеристика
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Все опрошенные нами несовершеннолетние были осуждены только за изнасилование (ст. 131 УК РФ) и насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ). Причем деяния большей части из них (67,2 %) были квалифицированы по ст. 132 УК РФ, меньшей (32,8 %) по ст. 131 УК РФ.
Среди осужденных по ст. 131 УК РФ первое место (43 %) занимают несовершеннолетние, совершившие изнасилование совершеннолетней группой лиц или группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 131), второе (22 %) — самостоятельно совершившие изнасилование несовершеннолетней (п. «а» ч. 3 ст. 131), третье (по 13 %) -самостоятельно совершившие изнасилование совершеннолетней (ч. 1 ст. 131) или не достигшей четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 131).
Среди квалификации деяний в рамках ст. 132 УК РФ ситуация выглядит несколько иной. Первое место (75,6 %) занимают несовершеннолетние, самостоятельно совершившие насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 132), второе (12 %) — самостоятельно совершившие насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего (несовершеннолетней) (п. «б» ч. 4 ст. 132), третье (по 4,9 %) — самостоятельно совершившие указанные действия в отношении совершеннолетнего (совершеннолетней) (ч. 1 ст. 132) или группой лиц, группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 132).
Чуть больше половины (53,3 %) несовершеннолетних совершили половые преступления в составе группы, 46,7 % — в одиночку. Следует отметить, что групповой характер данных преступлений более свойствен изнасилованиям (71 %), тогда как насильственные действия сексуального характера в группе были совершены лишь в 43,6 % случаях.
В основном несовершеннолетние были исполнителями (74,6 %) и помощниками (23,7 %) половых преступлений.
В подавляющем большинстве случаев (86,2 %) желание совершить половое преступление возникло у несовершеннолетних неожиданно.
Исходя из анализа обстоятельств совершения половых преступлений, совершенных несовер-
шеннолетними, можно сделать вывод о том, что для большинства из них характерен внезапно возникший умысел. Деяния, предполагающие сексуальное насилие в традиционной варианте, чаще всего совершаются в составе группы в отношении совершеннолетнего лица, тогда как насильственные действия сексуального характера реализуются в основном самостоятельно в отношение лица четырнадцати лет или моложе .
55,9 % несовершеннолетних признали вину в совершенном преступлении, 23,7 % — признали частично, не признали — 23,7 %. Интересно, что в группе несовершеннолетних, осужденных по ст. 132 УК РФ, большая часть (65,8 %) не признали своей вины. Возможно, это связано с тем, что им было стыдно сознаваться в этом.
Практически 2/3 несовершеннолетних объясняют свою невиновность оговором, «подставой», неполнотой расследования и доказывания вины или тем, что они на самом деле были свидетелями происходящего, поэтому 54,7 % осужденных предпринимали все возможные попытки себя оправдать, однако они оказались безрезультатными.
76,7 % несовершеннолетних раскаиваются в содеянном, 15 % — нет и 8,3 % — частично.
Отказ от совершения противоправного деяния, а в случае его совершения последующее признание вины и раскаяние в содеянном напрямую зависит от осознания лицом его антисоциальности, характера и степени общественной опасности, а также понимания причин, побудивших его сделать это.
Относительно осознания: характера совершенного деяния — 56,4 % — не задумывались об аморальности или противоправности своих действий, просто совершая их, 27,3 % — считали, что ничего неправильного в их поступке не было, и только 16,4 % — понимали, что их действия не являются нормальными; степени общественной опасности содеянного — 59,3 % несовершеннолетних не понимали, что совершают именно преступление.
Большая часть (29,6 %) несовершеннолетних не смогли указать какой-либо причины совершенных ими половых преступлений, 15,5 % — хотели получить таким образом свой первый сексуальный опыт, 12,7 % — объяснили желанием просто развлечься, 11,3 % — сообщили, что жертва сама попросила с ней сделать это, 7 % (среди них все несовершеннолетние женского пола) — захотели таким образом унизить человека.
Как известно, совершение преступления является прямым следствием антисоциального образа жизни. 34,4 % несовершеннолетних до совершения полового преступления привлекались к административной ответственности, 23,1 % — к уголовной
(в основном за совершение имущественных преступлений).
Совершение преступного деяния может стать причиной недостатков и упущений в работе государственных учреждений, специально созданных для профилактики правонарушений. Так, 43,3 % несовершеннолетних на момент совершения половых преступлений находились под наблюдением сотрудников инспекции по делам несовершеннолетних и защиты их прав.
За совершение половых преступлений подавляющее большинство несовершеннолетних (80,7 %) осуждены к длительным для их социальной группы срокам лишения свободы (свыше 3 лет). Чаще всего им были назначены следующие сроки изоляции от общества: на первом месте (27,4 %) — от 3 лет включительно до 4, на втором (19,4 %) — от
6 лет включительно до 7, на третьем (16,1 %) — от 2 лет включительно до 3, на четвертом (12,9 %) -от 4 лет включительно до 5, на пятом (9,7 %) — от
7 лет включительно до 8.
Приговаривание данных осужденных к длительным срокам лишения свободы может повлечь за собой ряд серьезных негативных для личности последствий: ослабление и даже полное разрушение социально полезных связей, утрату осознания справедливости примененного наказания и его значения для самого осужденного (так, 56,9 % несовершеннолетних были не согласны со столь суровыми мерами государственного принуждения), резкое снижение социальной активности, значительное осложнение процесса ресоциализации и т. д., что не будет способствовать достижению поставленных перед уголовным наказанием целей. Исходя из этого есть основания полагать, что это приведет к развитию рецидивной преступности у рассматриваемой категории осужденных .
Уголовно-исполнительная характеристика
63,9 % осужденных отбывают наказание в ВК на обычных условиях и 31,1 % — на облегченных. Практически половина из них испытывают равнодушное отношение к порядку и условиям отбывания наказания, 29,5 % — положительное, 9,7 % -отрицательное.
Больше половины (56,5 %) положительно относятся к учебе в ВК, 38,7 % — равнодушно и 4,8 % -отрицательно. Интересен тот факт, что двое из опрошенных нами несовершеннолетних в ВК, осужденных по ст. 132 УК РФ, заняли призовые места в конкурсе «Лучший ученик года», проводимый среди воспитанников всех ВК.
В основном осужденные не избегают трудовой деятельности в ВК, в равной степени положитель-
но и равнодушно относясь к ней (47,6 % в каждом случае). Только 4,8 % из них относятся к труду отрицательно.
Дисциплинарная практика в отношении несовершеннолетних в основном имеет нейтрально-положительный характер: 41 % из них чаще поощряли, чем наказывали, 39,3 % — не имели поощрений и взысканий на время проведения настоящего исследования, 19,7 % — чаще наказывали за различные нарушения режима отбывания наказания и неповиновение сотрудникам администрации ВК.
Отмечена достаточная общественная активность данных несовершеннолетних. 26,7 % — состоят в активе отряда или звена, 21,7 % -занимаются в различных кружках и секциях, в основном с творческим уклоном. Только 51,7 % из них не участвуют в общественной жизни ВК.
3/4 несовершеннолетних на момент проведения исследования состояли на профилактическом учете. Из них подавляющее большинство (75,9 %) как склонные к посягательствам на половую свободу и половую неприкосновенность и 20,5 % — к совершению суицида и членовредительству.
Само по себе осуждение рассматриваемой группы несовершеннолетних по «неавторитетным» статьям УК РФ потенциально способствует проявлению в отношении их со стороны иных воспитанников в ВК различных агрессивных действий, унижающих честь и достоинство личности, чего требуют обычаи и традиции тюремной субкультуры. Это обстоятельство необходимо учитывать сотрудникам данных учреждений при обеспечении их безопасности .
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Дальнейшие планы несовершеннолетних после освобождения выглядят весьма позитивно. 47,3 % -планируют устроиться на работу, 44,1 % — продолжить учиться, только 3,2 % — указали, что ничего не планируют делать. Весьма интересен тот факт, что 4,3 % осужденных твердо заявили, что после освобождения сделают все возможное, чтобы переехать в другую страну с более справедливыми законами.
Психолого-педагогическая характеристика
55,6 % несовершеннолетних указали, что они сами приняли решение совершить сексуальное насилие, 24,1 % — под воздействием рассказов друзей (подруг), 14,8 % — находясь под влиянием информации, полученной из средств масс-медиа, и 5,6 % — под воздействием рассказов взрослых.
С субъективной точки зрения (как характеризуют себя сами несовершеннолетние на основе предложенного им перечня качеств и свойств личности) у осужденных доминируют положительные качества и свойства личности, среди которых они выделяют (в порядке убывания значимости) спокойствие, доброту, скромность, честность, заботливость, вежливость, уверенность в себе, щедрость, трудолюбие, жизнерадостность и здравомыслие.
С объективной точки зрения (результаты тестирований, мнения сотрудников ВК) результаты проведенного анализа свойств и качеств личности несовершеннолетних указывают, что им характерна дихотомия. Для одних из них присущи: склонность к оптимистичному восприятию действительности, хорошему настроению и самочувствию, эмоциональность, коммуникабельность, активность, легкость вживания в различные социальные роли, умение приспосабливаться к различным жизненным ситуациям, повышенные интеллектуальные способности, избегание конфликтных ситуаций, некоторая демонстративность в поведении, стремление повысить свою значимость в глазах окружающих, ответственность, исполнительность, доверчивость, независимость во взглядах.
Другим, наоборот, свойственны: скрытая агрессия, готовность к проявлению отрицательных эмоций по малейшему поводу, низкий уровень социальной адаптации, быстрая перемена настроения, неуверенность в себе, боязливость, ранимость, трудности в самореализаци, замкнутость, потребность в защите и помощи, пониженный уровень оптимизма, жизнелюбия и общей активности, трудности в переживании неудач, отсутствие чувства субординации, обидчивость, злопамятность, недоверчивость, у некоторых из них наличие выявленных скрытых гомосексуальных наклонностей.
Таким образом, несовершеннолетние, отбывающие лишение свободы за совершение половых преступлений, представляют собой специфическую категорию осужденных, требующих строго индивидуального подхода к выбору приемов и способов вовлечения в учебно-воспитательный процесс. Все они нуждаются в наиболее внимательном отношении со стороны персонала ВК. Для тех из них, чья вина объективно доказана и которые полностью или частично признают ее, необходимы прогрессивные методики коррекционного воздействия.
Список литературы
3. Смирнов А. М. Длительные сроки лишения свободы в отношении осужденных мужчин : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Тамбов, 2009.
4. Смирнов А. М. Криминологическая характеристика и проблемы противодействия посягательствам несовершеннолетних на половую свободу и (или) половую неприкосновенность личности // Рос. следователь. 2011. № 22. С. 29-31.
6. Спасенников Б. А., Смирнов А. М. Природа половых эксцессов осужденных и основные направления их профилактики в условиях исправительных учреждений нового вида // Уголовно-исполнительное право. 2011.№ 2. С. 33-36.
Е-mail: vipnauka@list.ru.
GENERAL CHARACTERISTICS OF JUVENILE SENTENCED TO IMPRISONMENT FOR COMMITTING SEXUAL OFFENSES
В Великобритании прогремело несколько громких историй, связанных с женщинами-трансгендерами, попавшими в исправительное учреждение для мужчин. Они оказывались там по разным причинам, но всякий раз общественность задается вопросом, правильно ли это. Тара Хадсон, определившая себя женщиной, рассказала The Telegraph о том, как оказалась среди заключенных не того пола и как в итоге правительство все же признало ее истинную гендерную принадлежность.
Тюремная слава
Всего несколько лет назад Тару Хадсон звали Реймондом Аароном Дэвидом. По мере взросления Реймонд начал понимать правду о себе, в возрасте 17 лет изменил свое имя на женское и сделал первые шаги к изменению пола.
26-летняя Тара живет в британском городе Бат. Девушка широко известна в сообществе трансгендеров — постоянно участвует в конкурсах красоты, работает ведущей и моделью. Но в 2015 году Тара влипла в нехорошую историю: ее арестовали за драку в баре. Она признала себя виновной, однако проблема состояла в том, что срок заключения за совершенное преступление длительностью 12 недель девушка должна была отбывать в мужской тюрьме — по той простой причине, что в соответствии с удостоверяющими личность документами Хадсон все еще мужчина.
Участь Тары вызвала широкий резонанс в национальных СМИ. Мать девушки Джекки Бруклин, поддерживаемая другими активистами, составила петицию, в которой потребовала перевести Хадсон в женскую тюрьму.
В течение недели прошение, которое разместили на портале Change.org, собрало около 160 тысяч подписей. В результате министерство юстиции приняло решение о переводе девушки в другое исправительное учреждение — из мужской тюрьмы Horfield в Бристоле ее перевезли в женское учреждение Eastwood Park, расположенное в графстве Глостершир на западе Великобритании.
Хадсон до сих пор вспоминает то, что пережила в Horfield.
Животная реакция
«Это было какое-то безумие. Меня первой вытащили из машины и повели внутрь. На меня реагировали, как на Бейонсе. Когда я зашла в тюрьму, услышала крики заключенных, которые вели себя, как обезьяны в зоопарке», — рассказывала Тара.
Девушку отвели в индивидуальную камеру и посоветовали не контактировать с другими заключенными ради своей же безопасности. Она слышала, как надзиратели обсуждали ее, недоумевая, почему в тюрьме оказалась женщина.
«Я решила, что с моей стороны будет вежливо и правильно открыть люк своей камеры и поговорить с ними. После этого я начала общаться со всеми. Один парень в шутку попросил меня показать грудь. Другой поддержал меня, сказав, что меня должны были направить в тюрьму для женщин», — вспоминает Тара.
Что с ней делать?
По словам Тары, несколько раз она столкнулась с демонстративно негативным отношением. Однако большинство мужчин проявили понимание. Поведение охраны и тюремного руководства — вот что доставляло Хадсон настоящие неприятности. Они совершенно не знали, что с ней делать и как себя вести.
«Там было много идиотов, но мне очень помогло то, что я умею общаться с такими парнями. Первые два дня охрана держала меня взаперти, пока остальные заключенные гуляли, чтобы мне не сделали ничего плохого», — вспоминает Тара.
Сразу после того, как СМИ обратили внимание на историю девушки, работники тюрьмы принесли Таре мешок с женским бельем и косметическими средствами и перевели ее в другую камеру, потому что бывшие соседи в попытках наладить общение кричали ей непристойности.
«Я не относилась к этому как к домогательствам или агрессии. Для меня это были признания в любви, почитании и восхищении. Но надзиратели были настороже, и за семь дней я сменила три камеры», — рассказывает Хадсон.
Ничего нельзя
В конце концов Тару перевели в ближайшую женскую тюрьму. Но пока группа поддержки и прочие сочувствующие радовались за нее, сама девушка не могла сказать, что условия ее заключения стали хоть немного лучше.
«Меня поместили в специальное крыло. Первые несколько дней меня не выпускали одновременно с другими, но девушкам позволяли навещать меня. Например Шона Хоар, которая отбывает срок за убийство, пришла ко мне и дала пару советов о том, как вести себя со СМИ. Но мне на протяжении всего срока заключения было запрещено к кому-либо заходить», — вспоминает Хадсон.
Тара чувствовала себя ущемленной, ее тяготили ограничения, с которыми она столкнулась из-за отсутствия документа, подтверждающего ее половую принадлежность.
В тюрьме она познакомилась с еще одним заключенным-трансгендером, который только начал формировать себя как женщина, зато уже оформил необходимые документы. «Не хочу показаться нетерпимой, но по сравнению со мной она выглядела как мужик в юбке. То, что ей позволяли находиться со всеми в большом крыле, а мне нет, было издевательством», — возмущается Тара.
Большинство заключенных и охранников обращались с ней хорошо. Но однажды работница тюрьмы довела ее до слез, сказав, что ни в мужской тюрьме, ни в женской ей не рады. «Но раз уж правительство решило, что твое место здесь, тебе придется придерживаться наших правил», — сказала надзиратель.
Пора действовать
Тара понимала, что все случившееся — только ее вина. Она признается, что ей было лень пройти все необходимые бюрократические процедуры для получения документа: никак не могла найти на это время.
История с Тарой подтолкнула членов парламента Великобритании изыскать возможность упрощения процесса признания половой принадлежности. Сейчас в Великобритании сертификат, подтверждающий изменение пола, стоит 140 фунтов стерлингов (около 200 долларов). Процесс получения документа, включающий в себя медицинские обследования, может затянуться на несколько лет. Следуя примеру Ирландии, правительство планирует утвердить онлайн-форму, которая позволит пользователям выбрать пол без интенсивного обследования и консультаций с юристами.
Хадсон положительно отнеслась к этому решению: «Уверена, что не только я вовремя не получила этот лист бумаги. Иначе не было бы других женщин-трансгендеров, страдающих в мужских тюрьмах».
Единственное ее опасение связано с тем, что начинание правительства так и не будет реализовано и в подобную ситуацию попадут другие трансгендеры. Хадсон не верит, что чиновники скоро перейдут от слов к делу. По ее мнению, пройдет еще много времени, пока все не встанет на свои места.
Из раза в раз
Не всем британским заключенным-трансгендерам повезло так, как Хадсон. В ноябре 2015 года 38-летняя британка Джоанн Лэфэм была найдена повешенной в камере тюрьмы Woodhill. В том же месяце погибла 21-летняя заключенная Вики Томсон, отбывавшая срок в мужской тюрьме Leeds в Западном Йоркшире.
Несмотря на возмущение общественности история Тары повторилась в январе 2016 года: женщину-трансгендера Давину Айртон признали виновной в изнасиловании 15-летней девочки, которое она совершила в 2004 году, еще будучи мужчиной; срок ей предстоит отбывать в мужской тюрьме.
До вынесения приговора 4 марта обвиняемая Айртон останется под стражей в мужской тюрьме Винчестера, поскольку судья решил, что она может представлять опасность для самой себя: в прошлом у нее были попытки суицида.
Вспомните, о чем вы мечтали, когда думали о будущем в подростковом возрасте, когда встретили и полюбили своего парня. Совершенно точно это отличается от той ситуации, в которой вы оказались сегодня. Невозможно не злиться на молодого человека за это. Вы живете совсем не той жизнью, которую представляли.
У вас сильные чувства, вы ждете его и не встречаетесь ни с кем другим. Но какая-то часть вас все время помнит о том, как много вы упускаете из-за него.
Конечно, можно ссылаться на обстоятельства, но совершенно точно есть неправильные выборы молодого человека, которые привели его к тюрьме. Нельзя на это не злиться. Он лишил вас как пару очень многого. Что касается того опыта, который вы оба приобретаете в разлуке, — можно было обойтись и без него. Я думаю, именно с такими чувствами вы и сталкиваетесь каждый раз, когда он звонит.
Неизвестно, как сложатся отношения, когда он вернется. Вы можете осознать, что все трудности преодолимы, а можете встретиться с сильно изменившимся человеком. Важно, что вы делаете сейчас для себя.
Важно, чтобы сейчас остальная часть вашей жизни и вашего развития не оказывалась в «тюрьме». Обязательно делайте то, о чем мечтали в учебе, работе и увлечениях. Не сидите в ожидании того, как изменится жизнь, когда он вернется, не отказывайтесь от того, чего хотите для себя.
Ваше присутствие помогает партнеру выживать в тяжелых условиях, но не живите и вы в тех же условиях. Вы свободны — продолжайте заниматься развитием. Поддерживая его звонками и разговорами, оставляйте себе право на свободу. Отдыхайте, развлекайтесь, не отказывайтесь от общения с друзьями. Чем насыщеннее будет жизнь, тем меньше поводов злиться на молодого человека. Иногда люди в таких ситуациях принимают на себя груз обязательств совершенно неестественных, например, не разрешают себе поехать на море, перестают ходить в кино. Живите по возможности полной жизнью, она полностью и по-прежнему в ваших руках.