Комиссия по науке Студенческого Совета Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
юридический
вестн и к
молодых ученых
^ Щ %
— А — *
э-=- А-«г
— 1755 — у
V V
ВЫПУСК № 3
МОСКВА — 2016
КОМИССИЯ ПО НАУКЕ
СТУДЕНЧЕСКОГО СОВЕТА ЮРИДИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МГУ им. М.В. ЛОМОНОСОВА
ЮРИДИЧЕСКИМ ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
ВЫПУСК № 3
МОСКВА — 2016
УДК 34 ББК 67 Ю 70
Юридический вестник молодых ученых, 3 — Москва, 2016. — 88 стр.
Издание Комиссии по науке Студенческого совета Юридического факультета Московского государственного университета им. М.В Ломоносова
ISSN 2413-3078
Ответственный редактор: Иванов Д.А.
Редакционная коллегия: Каримов Д.А. Скворцов А.К. Шафранский С.В.
Ответственный за выпуск: Иванов Д.А.
Учредитель:
Комиссия по науке Студенческого совета Юридического факультета Московского государственного университета им. М.В Ломоносова
Сборник статей «Юридический вестник молодых ученых» выпускается по мере комплектования материала
Распространяется бесплатно
Материалы публикуются в авторской редакции Дизайн: Иванов А.А. Верстка: Иванов Д.А.
При перепечатке ссылка на «Юридический вестник молодых ученых» обязательна.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО……………………………………………………………………………………………..4
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
_ВОПРОСЫ ЧАСТНОГО ПРАВА_
ВОЗМОЖНОСТЬ ДЕМАТЕРИАЛИЗАЦИИ КАК НОВЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ РЫНКА
ЦЕННЫХ БУМАГ………………………………………………………………………………………………………………5
Богдан Д.И., Тяжбин М.Д.
СПЕЦИФИКА И ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ НОРМ ОБ ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ К
СЕМЕЙНЫМ ПРАВООТНОШЕНИЯМ………………………………………………………………………….11
Давыдова А.И.
УСТУПКА ВИНДИКАЦИОННОГО ПРИТЯЗАНИЯ…………………………………………………….18
Ким С.Г.
ЗАВЕРЕНИЯ ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ: СРАВНЕНИЕ С REPRESENTATIONS И WARRANTIES ПО АНГЛИЙСКОМУ ПРАВУ………………………………………………………………25
Литовченко А.В.
АСТРЕНТ В РОССИЙСКОМ И ЗАРУБЕЖНОМ ПРАВЕ……………………………………………..34
Лобышева Е.А.
_ВОПРОСЫ ПУБЛИЧНОГО ПРАВА_
СДЕЛКИ О ПРИЗНАНИИ ВИНЫ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ ЗАРУБЕЖНЫХ
СТРАН……………………………………………………………………………………………………………………………….39
Алёшина А.Д., Асланян А.Л., Беляева К.В., Булатова В.В.
РЕЖИМ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ И БОЕВОЙ ОБСТАНОВКИ В РАМКАХ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА…………………………………………………………………………………..45
Вербицкая Т.В.
ПРОБЛЕМЫ РАЗГРАНИЧЕНИЯ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ СТ. 177 УК РФ И СТ. 315 УК РФ ПРИ КВАЛИФИКАЦИИ ДЕЯНИЯ……………………………………………………………………………………………………………………………53
Габдуллина А.К.
ИНСТИТУТ СЕРТИФИКАЦИИ СУДЕБНЫХ ПЕРЕВОДЧИКОВ: ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ И ВОЗМОЖНОСТЬ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ В РОССИИ……………………………………..58
Дриц К. В.
Теренин С.В.
_ЗАРУБЕЖНАЯ ПРАВОВАЯ НАУКА_
КОНЕЦ ИСТОРИИ КОРПОРАТИВНОГО ПРАВА……………………………………………………….71
Рейнер Кракман, Генри Хансман
_ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ_
ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ ПО ТЕМЕ «ОБЕСПЕЧЕНИЕ ИСПОЛНЕНИЯ
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
ОБЯЗАТЕЛЬСТВ»…………………………………………………………………………………………………………….82
Каримов Д.А.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Уважаемый читатель!
Вы держите в руках третий выпуск Юридического вестника молодых ученых. Издание было подготовлено силами Комиссии по науке Студенческого Совета Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Продолжая традиции первых двух выпусков — поддержка и опубликование работ молодых ученых, исследующих самые разные аспекты российского и зарубежного права, мы рады представить и новую рубрику -«Зарубежная правовая наука», в которой будут публиковаться наиболее известные и интересные работы, опубликованные на иностранных языках. В настоящем выпуске вашему вниманию будет представлена статья Рейне-ра Кракмана и Генри Хансмана, посвященная сравнению преимуществ и недостатков разных моделей корпоративного управления. Вызвав большое количество дискуссий, эта статья, с одной стороны, обобщила существовавшие в науке взгляды, а, с другой стороны, помогла посмотреть на проблему по-новому. Мы надеемся, что эта работа одних из ведущих специалистов по корпоративному праву в мире будет интересна и российским читателям.
Кроме этого, в новом выпуске также появится раздел «Обзор литературы», в котором в сжатом виде будет содержаться информация о тех источниках, которые могут быть полезны при глубоком исследовании той или иной юридической тематики.
Но, несмотря на эти новшества, ядром журнала остаются исследования молодых авторов. В этом выпуске представлены самые разные работы, каждая из которых будет интересна широкому кругу читателей в силу не только своей глубины, но и актуальности, нестандартности заявленных тем.
Зарубежная правовая наука
Мы надеемся, что третий номер журнала вызовет интерес у читателей, станет дополнительным толчком к исследованиям молодых авторов, привлечет внимание к студенческой юридической науке у публики.
С уважением,
Комиссия по науке Студенческого Совета Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
ЗАВЕРЕНИЯ ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ: СРАВНЕНИЕ С REPRESENTATIONS И WARRANTIES ПО АНГЛИЙСКОМУ ПРАВУ
Литовченко А.В.
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Аннотация
Несмотря на то, что заверения об обстоятельствах по российскому праву были заимствованы из английского права, по своей природе они отличаются как от representations, так и от warranties, аналогами которых являются. Смешанная природа нового института не позволяет перенять готовые решения из английского права, которое, в свою очередь, характеризуется неоднозначностью судебной практики по данному вопросу. Российскому праву предстоит выработать собственные правила применения заверений, однако существующее на данный момент регулирование не всегда дает ответ на возникающие вопросы.
Ключевые слова: заверения об обстоятельствах, недостоверность заверений
Key words: representations, warranties, misrepresentation, breach of warranty
С 1 июня 2015 г. в Гражданском кодексе появилась статья 431.2 о заверениях об обстоятельствах, предоставившая сторонам договора возможность взыскания убытков за недостоверность заверений, полученных от контрагента. До 1 июня 2015 г. такая возможность в российском праве существовала практически исключительно в совокупности с признанием договора недействительным как заключенного под влиянием заблуждения или обмана (ст. 178 и 179 ГК РФ), что не отвечало интересам оборота, т.к. пострадавшая от недостоверных заверений сторона далеко не всегда заинтересована в признании договора недействительным. В то же время судебной практикой не признавался и другой способ защиты потерпевшей стороны — через правила об ответственности за нарушение обязательств. Лишь недавно Пленум Верховного Суда внес некоторую ясность в данный вопрос, разъяснив в своем Постановлении от 22.11.2016 г. № 54, что ст. 307 ГК РФ не устанавливает исчерпывающего перечня действий, совершение которых либо воздержание от совершения которых может быть предметом обязательства. Пленум отметил, что «в случаях, предусмотренных
законом или вытекающих из существа обязательства, на сторону может быть возложена обязанность отвечать за наступление или ненаступление определенных обстоятельств, в том числе не зависящих от ее поведения, например в случае недостоверности заверения об обстоятельствах при осуществлении предпринимательской деятельности»42. До этого суды, как правило, не признавали заверения отдельным видом обязательств, т.к. особый характер заверений, сущность которых заключается в констатации фактов, не позволял однозначно отнести их к обязательствам, в силу которых, согласно ст. 307 ГК РФ, «одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия». В то же время практика зачастую отрицала применимость положений ГК РФ о качестве товара к договорам купли-продажи акций43 — к сделкам, в которых наиболее часто возникает необходимость использования заверений об обстоятельствах. Совокупность данных факторов объясняет сформировавшуюся к 1 июня 2015 г. потребность в признанном правопорядком универсальном механизме взыскания убытков за недостоверность фактов, на которые сторона полагалась при заключении договора. Таким механизмом стал институт заверений об обстоятельствах, заимствованный из английского права, где ему соответствуют два самостоятельных института — representations и warranties (А.В. Томси-нов предлагает переводить данные термины как «утверждения» и «гарантии» соответственно44). В связи с этим неизбежно встает вопрос о соотношении заверений об обстоятельствах по российскому праву с representations и warranties в английском праве. Ответ на данный вопрос позволит сделать вывод о применимости выработанных английским правом механизмов к новому для отечественного права институту заверений, судебную практику по которому на данный момент нельзя назвать обширной.
Утверждения (representations) являются институтом деликтного права. Representation понимается как «утверждение о факте — как словесное, так и выраженное конклюдентными действиями — сделанное с целью побудить лицо к действию, в особенности к заключению договора; заверение, данное другому лицу о наличии некоего факта»45. Право на защиту при получении недостоверных утверждений возникает при соответствии трем критериям: утверждения являлись существенными для формирования у стороны намерения заключить договор; сторона, предоставившая недостоверные утверждения, действовала виновно; потерпевшая сторона оправ-
42 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» // СПС «КонсультантПлюс».
43 Постановление ФАС Поволжского округа от 19.03.2010 по делу № А72-6296/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
44 Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11.
45 Black’s Law Dictionary / B.A. Garner (ed.). 9th Deluxe ed. West Pub., 2009. P. 1415. 26 | Страница
данно полагалась на заверения46. Таким образом, misrepresentation подразумевает наличие причинно-следственной связи между предоставлением заверений и намерением их получателя заключить договор. При этом такое утверждение не должно быть единственным побуждением, достаточно лишь факта его влияния на желание вступить в договор47.
Гарантия (warranty) — это явное или подразумеваемое заверение о
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
чем-либо, являющееся частью договора . Если по своей цели утверждения побуждают к заключению договора и являются заверениями, касающимися достоверности существующего либо существовавшего на момент заключения договора факта, но не будущих событий, и должны быть достоверными на момент заключения договора, то гарантии могут даваться в отношении будущих фактов, включаются в текст договора, и их невыполнение влечет такую же ответственность, как и нарушение любого другого договорного обязательства49.
Определение деликтной либо договорной природы заверений влияет, в первую очередь, на условия возникновения ответственности за нарушение таких заверений, в том числе значение вины давшего их лица. К недостоверности утверждений применяются правила деликтной ответственности. Отсутствие вины при даче недостоверных утверждений приводит к возникновению у другой стороны лишь права на аннулирование договора и реституцию (rescission); право на возмещение убытков возникает только в случае виновного предоставления недостоверных утверждений. В отличие от representations, договорный характер гарантий в английском праве подразумевает, что ответственность наступает независимо от знания должника о недостоверности данных им заверений50.
Существует ряд иных отличий representations от warranties. Во-первых, в отношении гарантии (warranty) действует презумпция ее существенности, в то время как для удовлетворения иска из misrepresentation на истце лежит бремя доказывания существенности для заключения договора тех фактов, о которых его заверила другая сторона. В-вторых, условия, содержащиеся в гарантии, должны строго соблюдаться, в то время как для утверждения достаточно соблюдения только в существенном отношении. В-третьих, гарантия является условием договора; утверждения, как правило, служат лишь побуждением к заключению договора. В-четвертых, гарантии обычно включены в текст договора, утверждения же могут быть и
49 Будылин С.Л. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в России и за рубежом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 3, № 4. С. 9.
50 Thomas William Saunders. Op. cit. P. 4.
устными51.
Несмотря на это, на практике стороны все чаще включают в текст договора соответствующие заверения под общим названием representations and warranties. В теории, инкорпорация representations в текст договора должна приводить к их переходу в статус warranties52, поскольку по своей сущности утверждения есть вопрос факта и возникают вследствие фактических обстоятельств, но не вследствие их согласования волей сторон. Однако на практике подобные договорные заверения могут толковаться и как утверждения, и как гарантии — в зависимости от их квалификации судом. В то же время сложилась и практика, согласно которой устные заверения, не включенные в договор, также могут рассматриваться судом в качестве warranties, то есть как часть такого договора; такие гарантии называются со-
путствующими (collateral warranties) . Подобная неоднородность практики во многом объясняется историческими причинами. До решения Палаты Лордов по делу Hedley Byrne & Co Ltd v. Heller & Partners Ltd AC 465 и последующего принятия Misrepresentation Act 1967, возможность взыскания убытков существовала только при умышленном предоставлении недостоверных утверждений. Поскольку доказать умысел зачастую затруднительно, в случаях, когда умысел другой стороны не был очевиден, истец имел лишь одну альтернативу — доказать, что заверение было включено в договор и приобрело характер условия договора, что давало ему возможность взыскать убытки по правилам договорной ответственности54. В настоящее время существование подобной неопределенности объясняется различиями в правилах расчета убытков для деликтной и договорной ответственности, вследствие чего признание заверения утверждением или гарантией может приводить к изменению размера убытков, и суды нередко руководствуются соображениями справедливости применительно к конкретному делу при квалификации заверений55.
Таким образом, в судебной практике нет однозначного подхода к разделению утверждений как института деликтного права и гарантий как договорных обязательств, что в отдельных случаях предоставляет истцу право выбора иска. Главным критерием разделения утверждений и гарантий служит объективно установленное намерение сторон придать заверению силу договорного условия56. Для установления намерений сторон суды учитывают множество факторов, среди которых: время, прошедшее между заверением и заключением договора (длинный интервал скорее ука-
51 Black’s Law Dictionary / B.A. Garner (ed.). 9th Deluxe ed. West Pub., 2009. P. 1725.
52 West GD, Lewis WB. Op. cit. P. 1008.
53 Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11.
54 McKendrick E. Contract Law: Text, Cases, and Materials. 5th ed. Oxford University Press, 2012. P. 296.
55 Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11.
56 McKendrick E. Op. cit. P. 296. 28 | Страница
зывает на representation); важность заверения (важное условие с большей вероятностью будет рассматриваться сторонами как условие договора); включенность в текст договора, если сделка была совершена в письменной форме (если заверение не было впоследствии включено в текст соглашения, суды склонны рассматривать это как утверждение); наличие специальных знаний у должника (если лицо, дающее заверение, находится в лучшей позиции, чтобы гарантировать его достоверность, суды признают
заверение гарантией) 57.
Разграничение representations и warranties, а также отнесение их к де-ликтной и договорной ответственности не является сугубо теоретическим вопросом. Деликтная и договорная ответственность преследуют различные цели и предусматривают разный объем убытков, которые может взыскать
пострадавшая сторона . Целью деликтной ответственности является защита негативного интереса, т.е. помещение истца в положение, в котором бы он находился, не будь его право нарушено; цель взыскания убытков в рамках договорной ответственности — защита позитивного интереса, т.е. помещение истца в такое положение, как если бы договор был исполнен надлежащим образом. Поэтому в рамках деликтного иска из misrepresentation истец может взыскать сумму ущерба, причиненного ему вступлением в договор, но не упущенную выгоду, возмещение которой доступно только по иску из нарушения договора59.
ГК РФ воспринял смешанный подход к заверениям, объединив как утверждения, так и гарантии. Согласно п. 1. ст. 431.2 ГК РФ, заверения могут быть даны «при заключении договора либо до или после его заключения». Такие заверения должны иметь значение «для заключения договора, его исполнения или прекращения». Подобно representations, ответственность является деликтной и не зависит от признания договора незаключенным или недействительным. Однако заверения, о которых говорится в п. 1 рассматриваемой статьи, аналогично последствиям нарушения warranties, приводят только в возникновению права на взыскание убытков или неустойки. В п. 2 говорится о заверениях, имеющих для стороны «существенное значение»; недостоверность таких заверений дает право, наряду с возмещением убытков, отказаться от договора, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Подобное последствие не укладывается ни в концепцию representations, предусматривающих аннулирование договора, а не отказ от него; ни в концепцию warranties, нарушение которых не дает права на отказ от договора. Согласно п. 3, в случае, если недостоверные заверения вызвали обман или заблуждение, под влиянием которых сторона заключила договор, потерпевшая сторона имеет право требовать признания
57 Beatson J., Burrows A., Cartwright J. Anson’s Law of Contract. 29th ed. Oxford University Press, 2010. P. 143.
58 Томсинов А.В. Мера убытков за недостоверные заверения в праве Англии и США // Вестник гражданского права. 2015. № 5. С. 105.
59 Beatson J., Burrows A., Cartwright J. Op. cit. P. 327.
договора недействительным — данное положение, дублирующее нормы ст. 178 и 179 ГК РФ, уже сближается с misrepresentation.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Следует отметить, что помимо установленных ст. 431.2 последствий недостоверности заверений, возможно существование иных последствий, часто используемых в договорах финансирования по английскому праву. Например, на практике широко распространены договорные положения, устанавливающие, что на каждую дату предоставления денежных средств заверения и гарантии должны быть достоверными; недостоверность заверений и гарантий может дать банку право отказа от предоставления очередного транша заемщику. Кроме того, недостоверность заверений может повлечь за собой возникновение случая неисполнения обязательства (event of default), если это предусмотрено договором в качестве основания возникновения такого случая60. Это, в свою очередь, позволяет кредитору требовать досрочного исполнения обязательства либо воспользоваться обеспечением по договору61. Представляется, что подобное использование заверений в российском праве возможно путем указания в договоре соответствующих обстоятельств в качестве оснований для возникновения у кредитора права требования досрочного исполнения обязательств заемщиком; судебная практика показывает, что суды признают возмож-ность установления договором обстоятельств, не предусмотренных ст. 811 ГК РФ, в т.ч. и недостоверность предоставленных должником заверений62.
Институт заверений в российском праве воспринял элемент reliance от representations по английскому праву, однако в видоизмененном варианте: акцент был смещен на субъективное отношение лица, предоставляющего заверения, вместо лица, которое их получает. Согласно ч. 3 п. 1 рассматриваемой статьи, ответственность за недостоверные заверения наступает, «если сторона, предоставившая недостоверные заверения, исходила из того, что другая сторона будет полагаться на них, или имела разумные основания исходить из такого предположения». В отношениях, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, действует презумпция того, что сторона, предоставившая недостоверные заверения, знала, что другая сторона будет полагаться на такие заверения (ч. 2 п. 4 ст. 431.2 ГК РФ), в то время как для получения защиты из misrepresentation по английскому праву истцу необходимо доказать возникновение reliance. Однако доказывание факта причинно-следственной связи между заверением и намерением заключить договор будет необходимо для получения защиты по п. 2 и п. 3 рассматриваемой статьи — если сторона полагалась на недостоверные заверения, имеющие для нее существенное значение, на ней лежит бремя доказывания того, что обладая достоверным знанием о
60 Буркова А.Ю. Некоторые концепции иностранного договорного права // Международное публичное и частное право. 2014. № 3.
соответствующих фактах, она бы не заключила договор63. В то же время установление в качестве общего правила отсутствие необходимости наличия reliance представляется несправедливым по отношению к лицу, дающему заверения, поскольку это дает контрагенту право на возмещение убытков даже в тех случаях, когда он и вовсе не принимал во внимание заверения, а например, полагался на заключение собственных экспертов64.
Положение ч. 3 п. 1 ст. 431.2 ГК РФ, рассматриваемое в совокупности с требованием добросовестности, формально не позволяет использовать инструмент заверений для случаев, когда сторона, получающая заверения, знала об их недостоверности, поскольку невозможно полагаться на то, что не соответствует действительности. Таким образом, российское право не дает явно выраженного ответа на вопрос о возможности использования заверений в качестве механизма перераспределения рисков между сторонами в случаях, когда лицо знает о недостатке приобретаемого актива, однако не готово брать на себя все риски, которые могут наступить, если недостатки проявятся и приведут к негативным последствиям. Среди вопросов, не разрешенных введением ст. 431.2 ГК РФ, остаются также допустимость исключения применения заверений, данных до заключения договора, соглашением сторон (entire agreement clause), а также возможность ограничения заверений путем подписания письма о раскрытии (disclosure letter), подписав которое, кредитор утрачивает право требования возмещения в отношении обстоятельств, информация о которых была раскрыта.
В отношении вины лица, давшего недостоверные заверения, российский институт заверений сближается с warranties. При осуществлении сторонами предпринимательской деятельности ответственность наступает вне зависимости от того, было ли известно стороне, давшей заверения, об их недостоверности; ограничение ответственности может быть установлено соглашением сторон. Поскольку ответственность за предоставление недостоверных заверений наступает и в отношении заверений, данных до заключения договора, а также вне зависимости от признания договора незаключенным или недействительным (абз. 2 п. 1 ст. 431.2 ГК РФ), фактически речь идет о введении безвиновной деликтной ответственности для предпринимателей, обоснованность чего представляется сомнительной65.
Объединив две модели заверений в одну, отечественный законодатель при этом не провел различия между двумя видами интереса, который может подлежать защите при их недостоверности, и не дал ответа на вопрос, по какой модели должен производиться расчет убытков. В то же время применение закрепленного в ст. 15 и 393 ГК РФ общего правила о возмещении убытков в размере позитивного интереса в случаях недостоверности заверений, данных до заключения договора с целью побуждения
63 Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.07.2016 № 17АП-7507/2016-ГК по делу № А50-764/2016 // СПС «КонсультантПлюс».
64 Будылин С.Л. Указ. соч. С. 73.
65 Будылин С.Л. Указ. соч. С. 75.
к его заключению, не соответствовало бы целям института заверений. F. Kessler, обосновывая необходимость применения принципа негативного интереса в случаях нарушения информационных обязанностей, утверждает, что если исходить из того, что потерпевший должен быть поставлен в позицию, в которой он находился бы, будь обязательство исполнено надлежащим образом, то такой позицией в данном случае является именно отсутствие договора, а не его заключение. Если бы обязательство раскрывать информацию, существенную для заключения договора, было бы исполнено надлежащим образом, наиболее вероятно, что потерпевшая сторона не стала бы заключать договор, зная об обстоятельствах, делающих заключение такого договора нежелательным для нее66. В связи с этим представляется обоснованным предположение, что убытки, сопутствующие признанию договора недействительным в связи с недостоверностью заверений, побудивших к заключению договора, должны быть направлены на восстановление положения стороны, существовавшее до заключения договора, в то время как убытки, взыскиваемые без признания договора недействительным в связи с недостоверностью заверений, носящих характер условий договора, должны преследовать цель удовлетворения позитивного интереса.
Таким образом, существующее регулирование заверений видится неполным и противоречивым. Попытка преодолеть существующие в английском праве противоречия, связанные с трудностью квалификации заверений в качестве representations или warranties, привела к смешению различных по характеру и целям средств защиты, что нередко вступает в противоречие с целями института заверений. Представляется желательным более последовательное отграничение заверений как института деликтной ответственности от договорных заверений. Трудно согласиться с точкой зрения, согласно которой существование в английском праве деления на representations и warranties объясняется исключительно историческими причинами и не имеет практического значения67.Принципиальное различие между институтами лежит в характере ответственности, размере подлежащих взысканию убытков, а также намерениях сторон — побудить контрагента заключить договор либо взять на себя договорное обязательство гарантировать достоверность факта, в т.ч. и в дальнейшем. В первом случае справедливым будет требование доказывания причинно-следственной связи между заверением и намерением заключить договор, во втором же причинно-следственная связь не будет иметь значения, поскольку такое заверение будет иметь характер договорного обязательства. Убытки в первом случае должны быть направлены на защиту негативного интереса, во втором же — на защиту позитивного интереса в надлежащем исполнении договора. В свою очередь, право на аннулирование договора
67 Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11.
или отказ от него должно предоставляться при недостоверности только первого вида заверений, если иное не предусмотрено договором в качестве последствия нарушения гарантий. Хочется выразить надежду, что именно по этому пути пойдет судебная практика.
Список литературы:
1. Beatson J., Burrows A., Cartwright J. Anson’s Law of Contract. 29th ed. Oxford University Press, 2010.
2. Black’s Law Dictionary / B.A. Garner (ed.). 9th Deluxe ed. West Pub., 2009.
5. Petri Mäntysaari. The Law of Corporate Finance: General Principles and EU Law. V. 3. Springer Science & Business Media, 2010.
8. Будылин С.Л. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в России и за рубежом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 3, № 4.
9. Буркова А.Ю. Некоторые концепции иностранного договорного права // Международное публичное и частное право. 2014. № 3.
10. Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11.
11. Томсинов А.В. Мера убытков за недостоверные заверения в праве Англии и США // Вестник гражданского права. 2015. № 5.
Уважаемые коллеги. Предлагаю Вам начать ознакомление с делом, которое закончилось несколько месяцев назад, арбитражным решением в пользу компании, чьи интересы я представлял. Дело, на самом деле, имеет интерес длля практиков, поскольку, в нем сплелись несколько событий, как я считаю, характерных для морской торговли в государствах Северной Африки. Итак, кратко, история следующая. Весной прошлого года, компания Аргон Бардон отгрузила из порта Новороссийск около 33 тысяч тонн пшеницы, руководствуясь контрактом с ливийской фирмой о поставке пшеницы в два ливийских порта. После выгрузки пшеницы выяснилась недостача около 500 тонн. Получатель груза задержал судно и потребовал от судовладельцев возместить ему недостающее количество груза. Пока судовладельцы не заплатили «выкуп” судно из порта не выпускали. Пикантность ситуации состояла в том, что груз выдавался без оригиналов коносаментов. Фрахтователь (чьи интересы я защищал) выдал гарантийные письма (LOI). Кроме того, от имени грузополучателя в порту выгрузки выступали судовые агенты, номинированные фрахтователем. Эти агенты, практически представляли интересы получателя, что выяснилось после того, как они предъявили требование об уплате суммы на подконтрольный им счет. Судно ушло, а судовладельцы потребовали от фрахтователей (они же и продавцы груза) возмещения уплаченной суммы, плюс расходы из-за задержки судна с отходом. Свои требования судовладельцы подкрепили только двумя доказательствами: чартером и гарантийными письмами. Работая над этим делом, мы столкнулись с очень интересным обстоятельством, связанным с гарантийными письмами, которые тоннами выдаются при получении грузов. Никто, почему то, не учитывает тот факт, что эти письма, которые как правило похожи друг на друга, как близнецы, предусматривают юрисдикцию английских судов, а не арбитража ЛМАА, к примеру. Это значит, нельзя идти в ЛМАА и обосновывать свои требования обязательствами из гарантийных писем. Эту точку зрения мы отстаивали в арбитраже и, хотя не сразу, но она получила свою оценку в решении дела по существу. Скажу еще, что судовладельцев представляла довольно известная юридическая контора, имеющая в Лондоне свою штаб квартиру. Названия всех действующих лиц изменены. А теперь само дело.
КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ИСКОВЫХ ТРЕБОВАНИЙ СУДОВЛАДЕЛЬЦЕВ К ФРАХТОВАТЕЛЯМ, НАПРАВЛЕННЫХ 18 СЕНТЯБРЯ 2007 ГОДА.
Перевод на русский язык.
«Истцы заявляют, что трюма были опломбированы в Новороссийске, а пломбы вскрыты в Ливии.»
«В обоих портах выгрузки Получатель был один и тот же, а именно Женераль Порту ( «Получатели”).»
«2 марта 2007, Ответчики выдали два гарантийных письма в пользу Истцов, гарантирующие их от «любой ответственности, убытков, ущерба или расходов возникших из-за ареста или задержания или угрозы ареста или задержания» в отношении выгрузки груза, когда оригиналы коносаментов не прибыли в порт выгрузки в момент прихода судна (ПРИЛОЖЕНИЕ 2). Истцы выгрузили таким образом груз на основе гарантийных писем Ответчиков.»
«Судно прибыло в первый порт выгрузки Бенгази 4 марта 2007 года и начало выгрузку 13 марта в 9:53. Количество выгруженного груза по показаниям береговых весов составило 20 157 тонн 900 килограмм, в то время как замеры осадки указали на выгрузку 20 340 тонн 378 киорограмм, что вскрыло разницу примерно в 182 тонны. Судно ушло из Бенгази 20 марта 2007 года в 8:50 и прибыло во второй порт выгрузки Тобрук 21 марта 2007 года в 10:00.»
«21 марта 2007 года находясь во втором порту выгрузки, в соответствие со стандартными рейсовыми инструкциями, капитан пригласил Получателей принять участие в замере осадков судна. Однако, Получатели это приглашение игнорировали.»
«По окончанию выгрузки береговые весы зафиксировали, что выгружено 12 258 тонн 210 килограмм. Замеры осадки судна однако указывали на то, что на берег выгружено 12 673 тн 588 кг. Получатели заявили в последствии, что недостача при выгрузке составила примерно 582 тонны. Эта заявленная недостача была посчитана исходя из разницы между коносаментным весом и количеством выгруженного груза по данным с береговых весов, минус разницу, образовавшуюся в порту Бенгази, а также минус 0.5% нормы убыли (для грузов перевозимых навалом), исчисленной с общего веса 32 997 тн 630 кг. Окончательно количество заявленной недостачи составило 415 378 тонн.»
«27 марта 2007 года капитан судна подписал Письмо Протеста и в тот же день Истцы получили Уведомление об имеющейся якобы недостаче от агентов Ответчика, фирмы БОН Шиппинг, которая была номинирована Ответчиками. В письме говорилось, что при неполучении 114 400 долларов США в качестве обеспечительных денежных средств, судно будет задержано Получателями. Истцы немедленно уведомили Ответчиков о имеющейся якобы недостаче, как это требуется Оговоркой 35 чартер партии, однако Ответчики не предприняли никаких действий и не вступили в этот спор, позволив судну быть задержанным агентами / Получателем, после окончания выгрузки 27 марта 2007 года.»
«Истцы не смогли достигнуть договоренностей с Получателями. Истцы пытались освободить судно под банковскую гарантию их ПИНДАЙ клуба, но получили отказ. Получатели, напротив, потребовали оплату за якобы имеющиеся требования. 28.03.07 от Истцов потребовали заплатить сумму 111 935 долларов США на частный счет за пределами Ливии, открытый в банке ХХХ на Мальте, на имя господина Род Мали, генерального директора агентства БОН Шиппинг. Перечисление денег произошло 29 марта 2007 года против письменного соглашения о том, что судно будет отпущено тогда, когда будет получен банковский Свифт, свидетельствующий о состоявшемся платеже. Однако судно было выпущено с 24 часовым опозданием, тогда, когда деньги фактически зашли на счет агента.»
«Истцы утверждают, что весь груз был выгружен, и что он был выгружен агентам, действующим от имени одного и того же Получателя. Истцы также утверждают, что недостачи вообще не было.»
«Истцы, как уже сказано, выгрузили груз против гарантийных писем Ответчика. Следовательно, если часть груза не дошла до финального Получателя, тогда, утверждают Истцы, Фрахтователи должны возместить Истцам все убытки из-за не доставки всего количества груза, выгруженного из судна, вследствие чего, судно было задержано, а Истцами, «под физическим давлением», был произведен платеж агентам Ответчика.»
ДАЛЕЕ, ИСТЦЫ ПОТРЕБОВАЛИ ВОЗМЕЩЕНИЯ 111 935 ДОЛЛАРОВ США, А ТАКЖЕ, ВОЗМЕЩЕНИЯ РАСХОДОВ ЗА ЗАДЕРЖКУ СУДНА НА ОДНИ СУТКИ.
=====================================
Основные выдержки из иска судовладельцев на английском языке.
AN ORIGINAL TEXT OF SOME PROVISIONS OF THE CLAIM
«Claimants submit that the holds were sealed in Novorossiysk and unsealed thereafter in Libya”.
«The Receivers at both ports were the same, namely, The General National Company for Flour Mills & Fodder (The «Receivers”)”.
«Claimants as previously stated discharged the cargo pursuant to Letters of Indemnity issued by the Defendants”.
Ответчики (фрахтователи) получив исковое заявление обратились к арбитрам с требованием отказать Истцам в рассмотрении иска, поскольку иск основан на обязательствах фрахтователя, содержащихся в гарантийных письмах. Русский перевод заявления (Возражения) приведен ниже.
====================================
НА ОСНОВАНИИ ЗАКОНА ОБ АРБИТРАЖЕ 1996
И
НА ОСНОВАНИИ РЕГЛАМЕНТА АРБИТРАЖА ЛМАА
МЕЖДУ
KING MARINE S.A.
Судовладельцы/Истцы
и
ARGON BARDON AG
Фрахтователи/Ответчики
«VENA”
ВОЗРАЖЕНИЕ
____________________
1. 18 сентября 2007 Кинг Марин СА («Истцы”) предъявили свое исковое заявление против компании Аргон Бардон АГ («Ответчики”) в отношении чартер партии от 9 февраля 2007 года в форме Синакомекс 90 с дополнительными оговорками 40-43. Истцы предоставили фрахтователям судно «Vena” для перевозки пшеницы из Новороссийска в два ливийских порта.
2. Судно с грузом 32,997.630 метрических тонн вошло в акваторию первого порта выгрузки в тот момент, когда у получателей груза еще не было коносаментов. Истцы согласились выгрузить груз без предоставления оригиналов коносаментов в случае, как это отражено в конфиденциальном приложении к чартер партии, если будет предоставлено гарантийное письмо (LOI) соответствующее тексту P&I Клуба судовладельцев, выданное/ врученное/ подписанное Получателями и Фрахтователями.
3. Фрахтователи выдали два гарантийных письма для каждого порта выгрузки и передали их Истцам. Выгрузка в обоих портах выявила недостачу в количестве 581.520 тонн. Судно, якобы, было задержано получателями, пока Истцы, как они говорят, не уплатили USD 111,935 на частный банковский счет за пределами Ливии.
4. После того, как судно покинуло порт выгрузки Истцы потребовали от Ответчиков возместить сумму USD 111,935.00 и дополнительные расходы, плюс проценты и расходы на адвокатов. Истцы обратились в морской арбитраж ЛМАА и направили исковое заявление, подкрепленное всего двумя документами, а именно: чартер партией и гарантийным письмом.
5. Мы, Ответчики, рассмотрев исковое заявление, категорически заявляем свои возражения против того, чтобы Истцы основывали свои требования на гарантийных письмах (статьи 31 и 73 Закона об арбитраже 1996), поскольку ЛМАА не обладает юрисдикцией рассматривать спор по указанным гарантийным письмам.
ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ВОЗРАЖЕНИЯ
6. Действительно, чартер партия, приложенная к исковому заявлению, содержит письменную арбитражную оговорку (статья 17) предусматривающую передачу «споров, возникающих из настоящего контракта, в арбитражный суд в Лондоне, в соответствии с английским правом». Это означает, что Истцы имеют право подавать иски против Ответчиков в отношении чартер партии, и в пределах ее положений об ответственности.
7. Строки 112 и 113 чартер партии конкретно оговаривают, что «ответственность фрахтователя по настоящей чартер партии прекращается в момент погрузки груза, за исключением оплаты фрахта, мертвого фрахта и демерреджа, и исключая все остальные условия чартер партии, где ответственность фрахтователя конкретно предусмотрена». В остальных местах чартер партия не содержит каких-либо положений об ответственности фрахтователей за действия получателя или держателя коносаментов, в виде гарантий по возмещению.
8. Для того, чтобы оправдать наличие требований по гарантиям в иске на основе чартера, Истцы приложили два гарантийных письма, выданных Ответчиками по поводу выдачи груза без предоставления оригиналов коносаментов. Тем не менее, и это неоспоримый факт, гарантийные письма содержат условие, предусматривающее юрисдикцию Высокого Суда Справедливости Англии. Это означает, что в отсутствие действительного арбитражного соглашения (раздел 5 Закона об арбитраже 1996) спор не подсуден арбитражу ЛМАА по вопросам ответственности по гарантийным письмам. Указанные гарантийные письма являются отдельными документами, с присущей им оговоркой о подсудности, которая отличается от арбитражной оговорки чартер партии. Эти два юрисдикционных режима не должны смешиваться или замещаться, для удобства и выгоды Истцов.
9. Истцы намеренно предоставили только два документа, обосновывающих их требования. Они приложили чартер партию для того, чтобы им было позволено начать процедуру в ЛМАА, и добавили два гарантийных письма, чтобы воспользоваться выгодами от обязательства Ответчиков предоставить возмещение в случае наступления некоторых событий. Никаких морских документов, как, например, нотис о готовности, акт учета стояночного времени, рапорт сюрвейера, акт замеров и/или расчеты по замерам на береговых хранилищах, а также многих других документов, которые обычно прилагаются к искам по исполнению чартер партий, не приложено вообще. Очевидно, что Истцам это не нужно, поскольку их требование основано на, исключительно, одном доказательстве – гарантийном письме.
10. Мы уверены, что иск, предъявленный Истцами, является исключительно требованием на основе положений гарантийных писем, а не основе положений чартер партии. Исходя из этого, мы требуем, чтобы арбитры ЛМАА не продолжали судебную процедуру вследствие отсутствия у них юрисдикции рассматривать спор между сторонами в отношении возмещения суммы 111,935.00 долларов США и других расходов и убытков, связанных с ней.
Направленно 26 октября 2007
С глубоким уважением,
Геннадий Логинов
Аргон Бардон АГ
======================================
А теперь, привожу этот документ в оригинале:
======================================
IN THE MATTER OF THE ARBITRATION ACT 1996
IN THE MATTER OF LMAA ARBITRATION
KING MARINE S.A.
Owners/Claimants
ARGON BARDON AG
Charterers/Defendants
«VENA”
OBJECTION
____________________
GROUNDS OF THE OBJECTION
Served this 26th day of October 2007
Yours sincerely,
Gennadiy Loginov
Argon Bardon AG
БЛАНК ЮРИДИЧЕСКОЙ КОМПАНИИ Уважаемые господа,
Re: Т/Х «VENA” – СПОР С АРГОН БАРДОН АГ, МАРТ 2007
В ответ на сообщение фрахтователей от 26 октября с приложением их обоснований о возражении против юрисдикции арбитров о рассмотрении дела по существу на основании статьи 31 Закона об арбитраже, сообщаем.
Мы не будем вдаваться в фактические обстоятельства дела, поскольку это имеется в иске судовладельцев и, кратко, в заявлении фрахтователей о возражении (параграфы 1-4).
Истцы заявляют, что фрахтователи не правы, делая выводы, что иск подан не на основании чартер партии. Чартер партия – основной договор между судовладельцами и фрахтователями. Судовладельцы утверждают, что они предъявляют требования к фрахтователю в рамках чартер партии и, следовательно, что арбитраж ЛМАА обладает юрисдикцией рассматривать этот спор.
Представленные гарантийные письма были выданы на основании положений чартер партии, и в особенности, на основании конфиденциального дополнительного соглашения к чартер партии. Гарантийные письма указывались в исковом заявлении как часть информационного фона и не имели целью, как это старается доказать фрахтователь в параграфе 9, служить основанием исковых требований.
Спор в этой связи возник из нарушения чартер партии. Истцы не согласны с тем, что оговорка о залоге груза (строки 112 и 113 чартер партии) (как указывается в параграфе 7 оснований для возражения) является единственным положением чартера, относящимся к ответственности фрахтователя, и что остальная часть чартера не содержит каких-либо положений об этом. Признавая, что оговорка о залоге груза в основном касается пределов ответственности фрахтователя, при использовании залога на груз на борту, судовладельцы заявляют, что эта оговорка, фактически, не имеет отношения к настоящим условиям, поскольку вопрос о залоге судовладельцами груза никогда не рассматривался. Более того, иск судовладельцев не относится к вопросам, которые могут разрешаться путем наложения залога на груз, но напротив, относится к требованиям, выставляемым против Судовладельцев Получателями.
По условиям чартер партии, погрузка и выгрузка была за счет и на риск Фрахтователей / Грузоотправителей и Получателей груза. Фрахтователи обязаны были гарантировать, что груз должным образом выгружен в руки Получателей. Более того, как указано в исковом заявлении, на основании статьи 35 чартер партии, любые различия в весе констант судна, установленные первоначальными драфт сюрвеями (измерение осадки судна) в портах погрузки и выгрузки, немедленно должно сообщаться капитаном / судовладельцами Фрахтователям. Истцы заявляют, что у Фрахтователя имеется подразумеваемая обязанность предпринять действия, в случае, если они получили такое сообщение. Однако, Фрахтователи этого не сделали и в спор не вмешались. Более того, Судовладельцы полагают, что условия чартер партии должны подразумевать, что Судовладельцы имеют гарантию от Фрахтователей, что если груз не доставлен в руки конечного получателя, то Фрахтователи возместят Истцам их убытки от не поставки всего количества выгруженного с судна груза.
Без сомнения Судовладельцы начали процесс в арбитраже на основании условий чартер партии. ЛМАА имеет юрисдикцию над этим спором. Мы , таким образом, просим Трибунал принять решение о том, что он имеет юрисдикцию и продолжить процесс, обязав Фрахтователей предоставить просроченный отзыв. Судовладельцы акцентируют внимание на том, что, несмотря на наличие требования о предоставлении отзыва Фрахтователями, они отзыв до сих пор не предоставили.
С уважением
ХХХХХХХХХХ / ХХХХХХХХХХХХ
======================================
Текст мнения Истцов в оригинале:
======================================
Dear Sirs,
Re: M/V «VENA” – DISPUTE WITH ARGON BARDON , MARCH 2007