Следователь по особо важным делам, писатель, сценарист, адвокат, доцент кафедры уголовного права — вся деятельность Елены Топильской так или иначе связана с правоохранительной и судебной системами.
В Красноярск Елена Валентиновна и её супруг — полковник милиции в отставке, писатель, сценарист Максим Есаулов — приехали на XX Международную научно-практическую конференцию «Актуальные проблемы борьбы с преступностью: вопросы теории и практики”, которая проходила в Сибирском юридическом институте МВД России.
— Широкой публике Вы более всего известны как «мама” следователя Марии Швецовой из сериала «Тайны следствия”. Этот образ собирательный, или за ним стоит конкретный человек?
— Маша Швецова в каком-то смысле я. Мне, как автору, удобнее писать от первого лица, а как бывшему следователю — не фантазировать, а добросовестно описывать то, что вижу. Более того, знаете почему мою героиню так зовут? Потому что, когда я родилась, мама хотела назвать меня Машенькой и дать свою девичью фамилию — Швецова. Она, как и я, фамилию в браке не меняла. А папа стянул документы и зарегистрировал меня как Елену Топильскую…
Так что почти всё в моих книгах личный опыт, это касается не только деталей моей работы, но и жизни за её пределами. Например, сына Маши писала с натуры — с собственного сына.
— Довольны ли получившимся сериалом, насколько бережно его создатели отнеслись к Вашим героям, сюжетам?
— До определённого времени «Тайны следствия” были самым рейтинговым сериалом канала «Россия”. В связи с этим не могу не испытывать благодарность к съёмочной группе. Мне нравится Аня Ковальчук, она потрясающе красивая женщина, очень хороший человек, блестящая актриса. Правда, у меня в голове был другой образ Марии Швецовой, но создатели сериала захотели такую Машу. Анна Ковальчук харизматична, она не может не нравиться, знаю, что некоторые смотрят сериал только из-за неё. Я не совсем такая: где-то более сдержанная, где-то наоборот и далеко не такая красивая. Хотя муж говорит, что, когда Маша вредничает, поджимает губы, кого-то она ему очень напоминает.
Придя работать следователем, я не сразу поняла, что можно спорить с прокурором; а став сценаристом, долго не смела перечить режиссёру, продюсеру, отстаивать своё мнение. Конечно, режиссёр кроит сценарий так, как удобно ему, у него свой взгляд. Сначала я стеснялась, ничего не понимала, не знала иерархии, была чужим человеком в мире кино. Боялась возразить, более того, ещё два года после выхода сериала боялась посмотреть, что получилось. Я вообще по жизни стеснительная и робкая, хотя люди, которые знают меня поверхностно, не верят в это.
В первых сериях режиссёр сильно изменил сценарий, мне кажется, это не лучшим образом сказалось на фильме. Но потом всё-таки за соблюдением сценария стали следить, актёры сыгрались… Мы смотрели, кто из актёров хорош и органичен, бывало, что проходной персонаж, эпизодник, так блеснёт, что хочется развить его роль, если это получается по сюжету. Например, была эпизодическая роль оперативника Винокурова, написанная ровно на одну сцену. Но после первых серий продюсеры по какой-то причине расстались с актёром, который играл Машиного друга, следователя Горчакова. А ведь Марии Швецовой, как любому Холмсу, требовался свой Ватсон — человек, который будет рядом и должен объяснять зрителю, что происходит. Или на фоне кого она должна смотреться круче. Горчакова не стало, надо было кого-то вводить. Актёр Сергей Барышев так хорошо сыграл, такой Винокуров получился убедительный, что его начали дальше развивать, он стал фактически героем второго плана.
Надо сказать, что «книжная” Маша больше соответствует моей жизни, Маша киношная во многом продиктована обстоятельствами. Например, когда сняли пилотные четыре серии, актриса Ковальчук сообщила, что беременна. Встал вопрос о закрытии сериала. Я была категорически против того, чтобы беременная следователь фигурировала на экране. Ожидание ребёнка не то время, которое надо проводить в моргах и в завшивленных подвалах.
— Но ведь в реальной жизни именно так и происходит?
— Да, в жизни так. Я сама ездила по разным местам происшествия и работала до последнего момента. Но это не есть хорошо, этим не надо гордиться и не надо это пропагандировать. Тем не менее сериал решили снимать. И продюсеры зашли так далеко, что я и помыслить о таком не могла. Оператор дежурил рядом с Ковальчук, поехал с ней в роддом, снял сцену родов. Я пришла в ужас, когда узнала об этом. Но что сделано, то сделано… Златочка, которая появилась на свет в буквальном смысле слова на экране, потом сыграла в сериале дочку Маши. Так у экранной Маши появился второй ребёнок.
— В своих произведениях Вы преуменьшаете или приукрашаете будни сотрудников прокуратуры, правоохранительных органов?
— По-разному: что-то усиливаю для большей эмоциональности, что-то не могу рассказать, потому что это очень страшно. Какие-то подробности представляют сугубо профессиональный интерес, их не нужно сообщать широкому кругу, есть какие-то границы, хотя бы этические. Следственная кухня не самая приятная. И работа следователя психологически травматична. Не получается вечером просто закрыть кабинет и уйти домой. Работа постоянно с тобой — в голове. Всё уносишь с собой и переживаешь. Если не абстрагироваться, не переключаться на что-то другое, не смеяться над собой, ситуацией, то с ума сойдёшь.
Когда я работаю, то на всю грязь, ужасные подробности преступлений начинаю смотреть как на материал. Когда мне предлагали взять дело маньяка Иртышова, который нападал на детей и жестоко калечил, страшно было об этом даже в газетах читать: у меня сын по возрасту был чуть младше потерпевших мальчиков. Потом, когда дело всё-таки отдали мне, как отрезало. Оно стало моей работой, и я спокойно выполняла её. Спустя несколько лет после приговора по делу Иртышова журналисты попросили дать комментарий. Я ответила, что уже не все детали помню, и передо мной положили обвинительное заключение. Стала читать — и слёзы задушили… Как я это расследовала, как могла всё это видеть, разговаривать с этим человеком!? Но тогда я об этом не думала, просто выполняла свою работу.
— Как, на Ваш взгляд, сказываются на имидже сотрудников прокуратуры, полиции многочисленные фильмы на детективную тематику?
— В советское время существовали жёсткие цензурные ограничения на показ сотрудников правоохранительных органов на экране. Они не имели права с женой разводиться, водку пить… Это были исключительно положительные персонажи. Сейчас показывают всё — в том числе и то, что они тоже люди и имеют право на все человеческие эмоции, поступки, может, даже не совсем благовидные. От этого они только живее становятся, это хорошо.
Что касается моих произведений, мне кажется, что никто из прокуратуры и следственных органов не сделал столько для поднятия имиджа своих сотрудников. Много раз слышала от студентов, что они пошли работать следователями, посмотрев сериал «Тайны следствия”. Девушки хотели быть похожими на Машу Швецову. Конечно, с одной стороны, мне их жаль, жизнь они положат на это дело. Но всё-таки горжусь, что столько молодых людей познают невероятное счастье следственной работы благодаря и мне тоже.
Как-то уже в качестве адвоката я заявила следователю ходатайство. Он был неправ, понимал это и, не зная, что ответить, написал буквально следующее: «Адвокат Топильская заявляет такие ходатайства по причине того, что испытывает неприязнь к следователю лично и ко всему следствию вообще”. Я не утерпела, сказала ему: что касается моего отношения лично к вам, оставим это за кадром. Но попрекать в нелюбви к следствию человека, который наваял сто серий «Тайн следствия”, довольно смешно.
— Почему Вы оставили следствие и ушли в адвокаты? В какой момент начали заниматься преподавательской деятельностью?
— Будучи прокурором, я сотрудничала с правозащитной организацией. В 1998 году меня пригласили в зарубежный университет на курсы, посвящённые Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это был год ратификации Конвенции нашей страной, ещё никто не знал, что это такое и с чем её едят. Когда я вернулась, по-другому посмотрела на мир, поняла, что в рамках прокуратуры мне тесно. Хотелось помогать людям, не ограничиваясь районом, областью и так далее, хотелось помочь каждому. Так я стала адвокатом. Какое-то время специализировалась на вопросах Европейского суда, Конвенции.
Сейчас сосредоточена именно на преподавательской деятельности, которую начала, ещё работая в прокуратуре. Кстати, мне это нравится гораздо больше, чем книги писать. Общаясь со студентами, постоянно нахожусь в гуще энергетического обмена. Это потрясающе. Преподавательская деятельность заставляет постоянно совершенствоваться. Ещё есть к чему стремиться.
В этом году телесериалу «Тайны следствия» — пять лет. Снято более полусотни серий, а продолжение все следует. Сейчас в Питере снимают новые двенадцать серий. Когда их покажут телезрителям? Да наверняка в январе! Ведь последние три года «Тайны следствия» начинали транслировать именно 12 января — в День работников прокуратуры. Умышленно это или нет, но Елене Топильской, сценаристу «Тайн следствия», такое совпадение приятно. Потому что семнадцать лет жизни она отдала службе в прокуратуре и собственными руками упрятала за решетку не одну дюжину убийц, насильников и маньяков
Елена Топильская родилась в Ленинграде. После окончания юрфака Ленинградского университета работала следователем, зампрокурора, прокурором отдела облпрокуратуры, следователем по особо важным делам. Прославилась расследованием громкого дела маньяка-потрошителя Иртышова, нападавшего на мальчиков.
Советник юстиции, кандидат юридических наук. Сейчас работает адвокатом.
Преподает в юридическом институте и является научным руководителем программы по защите прав потерпевших.
Автор двенадцати книг художественной прозы и ряда научных работ, в том числе монографии «Организованная преступность.
Воспитывает сына. Замужем, муж — подполковник милиции, автор нескольких книг и сценария телесериала «Ментовские войны» Максим Есаулов.
Запараллеленные жизни
— Елена, а ведь прототип главной героини «Тайн следствия» Маши Швецовой это вы?
— В общем, да. Но иногда получается, что не Маша повторяет мою судьбу, а я — судьбу своей героини.
Как-то одна из газет написала, что снимается продолжение «Тайн следствия» и что в новых сериях героиня разведется с мужем, поссорится с коллегами и ее чуть не выгонят с работы. А дальше был пассаж о том, что прототипом Маши Швецовой является Елена Топильская, сценарист. Вот спасибо, подумала я. И решила написать наконец что-нибудь приятное для героини! Для начала выдала ее замуж за супермена.
А когда снимают эту серию, так получается, что я тоже выхожу замуж! И мой муж совершенно случайно заказывает свадебный ужин в том же ресторане, где Маша замуж выходила! Об этом я узнаю уже на показе серии, когда в глаза бросятся знакомые интерьеры ресторана. Так что еще не известно, кто чей прототип, так запараллелены наши жизни!..
— Выходит, ничего плохого для Маши теперь вам писать нельзя?..
— Да, тем более что события в «Тайнах следствия» сопровождают мою жизнь мистическим образом. В два часа ночи дописываю для сериала сцену про поджог, а утром просыпаюсь от того, что комната наполнена дымом — горит лестница в подъезде. Пишу сцену, как у героини заболевает ребенок, а утром мой балбес будит меня сообщением, что у него болит горло и в школу он не пойдет.
«Тонкий» намек на беременность
— «Тайны следствия» родились, когда вы работали в Ленинградской облпрокуратуре. С чего все началось?
— Продюсер Ада Ставиская прочитала в газете, что некий прокурор Топильская провела презентацию своей книжки «Записки сумасшедшего следователя». Она приехала ко мне на работу и, узнав, что у меня вышла еще одна книжка «Танцы с ментами», захлопала в ладоши: «Давайте сделаем из этого кино!»
— Работалось легко?
— Только-только отсняли первые три серии, как актриса Анна Ковальчук, играющая Машу Швецову, обрадовала нас тем, что собирается стать матерью. Встал вопрос: закрывать сериал или продолжать? Решили продолжать. Однако беременность следователя я планировала скрывать. Даже придумала похищение Маши — чтобы ее какое-то время не было на экране.
— Но зачем?
— Нет ничего хорошего в том, что беременная женщина выезжает «на трупы», осматривает подвалы со вшами и допрашивает гопников. Лично я через все это проходила, и в итоге мой семнадцатилетний сын до сих пор не читает детективы, говорит, что пресытился ими до рождения. Поступил в юридический класс, но заниматься собирается той областью права, что подальше от трупов.
— Итак, вы были категорически против беременности Маши…
— А продюсеры были за. Они-то меня и уговорили, пообещав: «На беременность Маши мы будем делать только очень тонкий намек». И вот я пишу сценарий, а, когда получаю его обратно с режиссерскими правками, «тонкий намек» стоит в первой же строчке: «Андрей, я беременна!»
— А лично вы попадали в криминальные передряги?
— Как-то вечером в пятницу у меня дома зазвонил телефон, и приятный мужской баритон сообщил, что хотел бы пожить со мной. Но раз у меня есть дети, то это осложняет ситуацию — он не может жить с женщиной, у которой до него кто-то был, и вынужден уничтожить и себя, и меня. А дальше следует рассказ о подробностях уничтожения. Этими подробностями он донимал меня выходные напролет. Поверьте, это очень неприятно. Я просила ГУВД выяснить, откуда звонок. Четыре часа не могли определить. Потом оказалось, звонят из Волгоградской области.
— Вы кинулись в милицию?
— С чем? Состава преступления в его действиях не было, максимум — административное правонарушение. А через неделю у меня звонит телефон, и знакомый голос говорит: «Я стою напротив вашего дома. Выходите!»
Тут я поняла, что не хочу ждать развития событий. Отправилась на встречу с ним, но не одна, а в сопровождении лучших офицеров Управления уголовного розыска. Надо было видеть, как они окружили его и вежливо спросили: «Тебе чего надо от Елены Валентиновны?» Он, правда, мигом сориентировался и с достоинством ответил: «Хочу поговорить с ней о криминальной обстановке в Петербурге». Молодого человека взяли под руки: «Поехали в управление, там и поговорим». Орудий убийства при нем не обнаружили, зато нашли Библию, помеченную каббалистическими знаками.
Приходите завтра, судить вас будем!
— Экспертиза показала, что это сумасшедший?
— А никакой экспертизы не было. Зато была эпопея, как его сдавали, чтобы он до суда посидел как административно задержанный. Брать его не хотели. Он не местный, а у милиции нет денег на кормежку иногородних. «Я лично привезу задержанному кефир и батон», — обещал начальник отдела уголовного розыска. «От вас нам не надо кефира и батона, нам нужно от бюджета», — сопротивлялись в райотделе милиции.
Правдами и неправдами как-то его запихали в камеру. А потом привезли в суд, чтобы рассмотреть административное дело о приставании к гражданам. Но из-за загруженности суда рассмотрение перенесли на следующий день.
— И что же маньяк?
— Его отпустили из суда и сказали: «Приходите завтра». Естественно, он больше не пришел. И где он болтается, никто понятия не имеет. А между тем весна на дворе. Жду весеннего обострения.
— Комикс какой-то получается!..
— Только мне не смешно. Я поняла, что наши граждане абсолютно беспомощны и беззащитны перед людьми, которые не в себе. Я хоть могу попросить друзей, блестящих офицеров из уголовного розыска, которые встанут грудью на мою защиту. А что делать рядовым гражданам, которые даже не знают, как себя вести в такой ситуации?
— Но ведь маньяк этот разгуливает на свободе! Вам не страшно?
— Страшно. Одна радость, что без сюжетов не останусь!..