Дисциплинарная воинская часть

Срочник из Дагестана пытался заставить сослуживца заступить вместо него в наряд, а получив отказ, ударил по лицу. Теперь ближайшие пять месяцев он проведет в дисциплинарном батальоне. Раньше такие истории были не редкостью, но сейчас новости об «армейской тюрьме» почти исчезли из повестки дня. Дисбаты как шоковое средство перевоспитания проштрафившихся солдат уходят в прошлое. В настоящее время их осталось всего два, хотя на момент распада СССР в вооруженных силах была 21 такая часть. Количество осужденных сержантов и матросов, находящихся в дисциплинарных частях, сократилось с 17 тыс. в советское время до двух-трех сотен человек в настоящее время. Причем их число продолжает уменьшаться. «Известия» вспомнили историю создания и узнали, как сейчас солдаты служат в дисциплинарных частях.

Топливо для «дизеля»

Современная история дисциплинарных частей отсчитывается с 6 июля 1940 года, когда указом президиума Верховного Совета СССР в Рабоче-крестьянской Красной армии были введены дисциплинарные части. Документ подписал председатель президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин. В то время дисциплинарные наказания были жестче, чем сейчас. В документе говорилось, что даже самовольная отлучка солдата или краснофлотца из части продолжительностью свыше двух часов влечет за собой предание суду военного трибунала с направлением в дисциплинарный батальон на срок от шести месяцев до двух лет.

В СССР дисциплинарные батальоны имелись в каждом военном округе и флоте. В этих частях были созданы максимально жесткие условия, поэтому солдаты боялись попадать в дисбаты и, если была альтернатива, предпочитали отбыть наказание в обычной колонии. Сразу после развала Советского Союза дисциплина в «дизелях», как называют эти воинские части на солдатском жаргоне, резко упала. Не редко в дисциплинарных батальонах отмечались случаи массового неповиновения.

Осужденный военнослужащий отдельного дисциплинарного батальона во время работы

Фото: ТАСС/Владимир Зинин

В отдельных дисциплинарных частях к армейским неуставным отношениям подмешивались зэковские порядки, идущие из тюрем и следственных изоляторов. Весь контингент осужденных, как в дисбатах, так и на зоне, делился на несколько категорий: «блатные», «приблатненные», «черти», «опущенные» и «петухи».

Дисциплину вернули только в 2000-х годах. Последний случай массового неповиновения, о котором стало известно общественности, имел место в 2003 году в дисбате в Читинской области.

Зубрежка устава и строевая подготовка

В армии сейчас осталось два дисбата: в поселке Мулино Нижегородской области и в поселке Каштак Читинской области.

«Дизель» — это дисциплинарная воинская часть, куда отправляют отбывать наказание осужденных за совершение преступлений солдат и сержантов срочной службы, а также курсантов первого курса военных вузов. Сейчас примерно 40% осуждены за самоволки, примерно столько же — за дедовщину, остальные — за уголовные преступления. Максимальный срок нахождения в дисбате ограничивается двумя годами.

Весь личный состав делится на две категории: переменный и постоянный. Переменный состав — это осужденные, а постоянный — охрана. Количество осужденных, проходящих службу в каждом «дизеле», не может превышать 500 человек при общей численности постоянного состава отдельного дисциплинарного батальона в 300 человек.

Служить в охране сложно, поэтому офицерам здесь присваивают воинское звание на одну ступень выше, чем в аналогичных общевойсковых частях: командир взвода — капитан, командир батальона — полковник.

В батальоне действует строгий режим, прописанный в «Положении о дисциплинарной воинской части». Все осужденные, попавшие в дисбат, лишаются званий и становятся рядовыми или матросами. Сама часть живет строго по уставу.

Доставка осужденных в Отдельный дисциплинарный батальон Сибирского военного округа

Фото: РИА Новости/Николай Федоров

Действует жесткий распорядок дня, который могут выдержать далеко не все. День рядового переменного состава проходит так: подъем в 6 утра, два часа на заучивание устава, два часа строевой подготовки и, наконец, два часа бега и физупражнений и огневая подготовка с макетами оружия. После обеда все повторяется. По части солдаты передвигаются только строем. За нарушение правил внутреннего распорядка могут отправить на гауптвахту, где можно «задержаться» на 30 суток.

Осужденные привлекаются к хозяйственным работам в части. Кроме того, командир части может отправить солдат на подработки за пределы батальона. В таком случае половина заработанных денег будет поступать на счет части, другая — на счет солдату. Но он их получит только после увольнения — наличка в дисбате под запретом.

После «дизеля» солдаты отправляются дослуживать в свою часть. Важно, что на гражданку солдат переменного состава отправится с паспортом без отметки о судимости — эти данные останутся только в военных документах и на судьбе молодого человека, если он будет вести законопослушный образ жизни, отрицательно не скажутся. Теоретически бывший дисбатовец сможет работать даже в полиции.

Сейчас «дизели» находятся под присмотром региональных Общественных наблюдательных комиссий (ОНК). Их представители регулярно проводят проверки дисциплинарных частей, беседуют с осужденными солдатами. В последнее время правозащитники фиксируют сокращение количества жалоб. Еще одна важная тенденция — количество солдат переменного состава «дизелей» в последние годы снизилось примерно вдвое.

Цена наказания

В конце 2000-х годов в России и в других бывших республиках Советского Союза наметился кризис системы дисбатов. Пропорция между переменным и постоянным контингентом стала превышать все разумные пределы. Так, на Украине в январе 2012 года в дисбате находилось только пять осужденных при численности постоянного свободного штата около двухсот военнослужащих. В Белоруссии на шесть осужденных приходилось в 2010 году около 160 военнослужащих обслуживающего состава. Цена наказания, если ее пересчитать на «зайчики» и тенге, оказалась неподъемной. В результате в 2008 году от дисбатов отказался Казахстан, а в 2014 году — Белоруссия.

Военнослужащий Отдельного дисциплинарного батальона Сибирского военного округа заправляет постель

Фото: РИА Новости/Николай Федоров

Теперь в этих странах военнослужащие, совершившие воинское преступление, отбывают наказание в обычных исправительных учреждениях без возвращения в вооруженные силы. Только в России и на Украине «дизели» существуют по сей день.

Вопрос о ликвидации дисбатов в России ставился неоднократно, причиной стало незначительное число приговоров, которые выносят военные суды. Но в итоге Минобороны пришло к выводу, что упразднять эти спецчасти необходимо поэтапно. В 2011 году была проведена последняя на сегодняшний день реформа дисбатов, в ходе оргштатных мероприятий ликвидированы три из пяти оставшихся на тот момент батальонов: 595-й (поселок Замчалово, Краснодарский край), 40-й (Новосибирск) и 62-й в Уссурийске (Приморский край).

Освободившиеся должности были переданы военной полиции. И не исключено, что в ближайшее время два оставшиеся «дизеля» будут расформированы за ненадобностью.

отдельные дисциплинарные батальоны и роты, предназначенные для отбытия осужденными военнослужащими наказания в виде содержания в Д.в.ч. Создаются и ликвидируются приказами министра обороны РФ по представлению командующих войсками военных округов (командующих флотами). Общее руководство Д.в.ч. возлагается на командующих войсками военных округов (командующих флотами). Внутренняя и караульная служба в Д.в.ч. организуются в соответствии с Уставом внутренней службы Вооруженных Сил РФ и Уставом гарнизонной и караульной службы Вооруженных Сил РФ. Осужденные военнослужащие привлекаются только для несения внутренней службы в качестве дневальных по дисциплинарной роте и рабочих по столовой. Территория, на которой расположены жилые и нежилые помещения, предназначенные для размещения и обслуживания осужденных военнослужащих, должна быть изолирована и оборудована техническими средствами охраны. Для работы и на занятия, проводимые за пределами расположения Д.в.ч., осужденные военнослужащие выводятся строем в составе отделения или взвода под охраной вооруженного караула. Разрешение посещать Д.в.ч. представителям СМИ и иным лицам, за исключением имеющих право входить на указанные воинские части без специального разрешения, дается командиром Д.в.ч. либо командующим войсками военного округа.

Недавно в «ФАКТАХ» был опубликован материал о том, как двое арестантов гауптвахты дисциплинарной военной части А-0488, дислоцирующейся в столице, захватили в заложники часового, отобрав у него автомат, и всю ночь, пока в дело не вмешалась «Альфа», продержали в напряжении отцов-командиров. Следствию террористы объяснили, что сержанты гауптвахты их жестоко избивали, а после того, как один из арестантов, пытаясь покончить жизнь самоубийством, перерезал себе вены, его приковали наручниками к двери.

Правду ли сказали подследственные? Могли ли произойти подобные вещи в части, где, казалось бы, дисциплина должна быть особенно крепкой?

«Ожидая «определения» в роте, я за один день похудел на пять килограммов»

В редакцию «ФАКТОВ» пришел молодой человек, который, по его словам, в течение полутора лет отбывал наказание в дисбате и освободился в 1997 году. Он попросил не называть его имени в публикации.

— Вы в дисбате спрашивали солдат, как им живется. Они рассказывали, как ходят строем, работают, перевоспитываются. Так вот — все это показуха, для прессы. Ни рядовые в военной части, ни курсанты в военном училище никогда не скажут журналисту правды! Если кто-нибудь из них откроет рот — будет бит всю оставшуюся жизнь.

— Не буду говорить, за что я попал в дисбат — я свое уже отсидел. До того был курсантом военного училища. После суда привезли меня в дисциплинарный батальон. Это было в пятницу, 13-го. Сразу на КПП получил по физиономии — чтобы не думал, что сильно крутой. И попал в карантин, где находился пару недель, с ужасом ожидая дня распределения в роту. За это время я похудел, наверное, килограммов на пять — от страха.

— Какие основания были для такого панического страха?

— После прибытия новеньких в роту, блатные начинают определять, кто ты: «черт», «мужик» или «блатной». Эти понятия пришли в дисбат с «малолетки» (колонии для несовершеннолетних преступников). «Блатных» меньше всего. «Чертуганов» много, но нужно еще больше — чтобы работали, обслуживали всех остальных. «Определение» началось после отбоя. Били весь вечер и всю ночь. Нас, новеньких, было четверо. Двое сломались сразу. Мой друг потерял сознание, и его больше бить не стали. Я держался до конца, а утром не мог встать — вся грудь была сине-фиолетовая, словно в нее снаряд попал, а нос превратился в кровавое месиво. Зато заслужил звание «мужика».

— Подробнее про эту «иерархическую лестницу» расскажи, пожалуйста.

— Среди четырех рот дисбата только одна подчиняется офицерскому уставу. В остальных — блатные порядки. В каждой роте — трое-четверо блатных, прошедших колонию-«малолетку» или взрослую тюрьму. Они держатся «семьей» и пользуются неограниченным влиянием. «Мужики» живут сами по себе и никого не обслуживают. Иногда положение покупают себе за деньги. При каждом блатном состоят два-три «шныря» — те, кто его обстирывает-обглаживает, сапоги натирает до блеска. Они гордятся тем, что приближены к блатным. А еще есть опущенные — по одному-два в роте. Это «голубые». Остальные боятся к ним даже притронуться. У них отдельные умывальник, кабинка в туалете. Зайдешь туда — считай, сам таким стал. Я вам расскажу историю. В роту попал «голубой», никто об этом не знал, а он себя никак не проявил. Жил, как нормальный человек. Вышел из роты, вдруг со свободы поступает «малява» (письмо) пахану: «Кто у вас был в роте? Это же петух, опущенный». Вся рота, включая пахана, после этого ела мыло.

— Зачем?

— Чтобы позор с себя снять. Правило дурацкое, в общем…

— Много съели?

— Ну, по кусочку. Пахан, правда, лизнул только.

— Детский сад!

— Блатной четки крутит, если упали — считаются «законтаченными», их уже поднимать с пола нельзя. Разве что последний «шнырь» поднимет, чтобы выбросить. А если кто поднял — ему «отобьют халяву». Будут бить сильно в плечо или в грудь.

— В сердце?

— Так принято в армии. Со мной на гауптвахте сидел парень. Он «дедом» уже был и «духа» (солдата первого года службы. — Авт.) так ударил, что у того остановилось сердце. Дали «деду» пять лет.

— После «отбивания» в больницу попадают?

— Был у нас бывший боксер по кличке Тайсон. Он ударил солдата так, что у того случился разрыв селезенки. Успели отвезти в госпиталь. А еще одному «отбивали халяву» — ударили в грудь, а он упал на спинку кровати головой. И умер.

«Особая дубинка прапорщика вырывала у избиваемого кусок кожи»

— Самоубийства случались?

— Ребята вены себе резали. Один повесился. Пока несли его на носилках к медчасти, труп… руку поднял — мышцы стали сокращаться. Те, кто его нес, без сознания попадали.

— Есть ли способы выйти из дисбата, не досидев до конца срока?

— Про попытку побега, когда одного беглеца расстреляли с караульной вышки, двоих задержали на территории дисбата, а еще одному удалось уйти, вы писали. Еще один парень собрался бежать через канализационный люк в столовой, застрял в трубе и чуть не задохнулся. Его оттуда едва выволокли за ноги. Есть еще выход — комиссование. Для этого надо попасть в госпиталь, а там уже дело техники: врачам заплатишь сто-триста долларов — и тебя комиссуют. Но попасть в госпиталь трудно. Даже с энурезом.

— Как относятся к таким солдатам?

— И как это делать?

— Конечно, работой уважение не завоюешь. Кто-то откровенно подлизывается к блатным, другие платят. В основном, ценится непокорность, бунтарство против офицеров. Но начальство части борется с бунтарями, сажает их на гауптвахту. Выдержать там десять суток нелегко — осенью и зимой так холодно, что арестант все время бегает по кругу, чтобы согреться. Только одна камера более или менее теплая, где проходит труба от котельной. Для воспитания особо буйных напускают в бетонный мешок по колено воды и хлорки насыпают. Это называется «газовой камерой». После такого любой согласится на что угодно!

— Арестантов приковывают наручниками к стене?

— Запросто! И подвешивают, и бьют. Интересно, служит ли еще прапорщик (называет фамилию), который отвечал за гауптвахту, когда я находился в дисбате? У него была особая резиновая дубинка, которая растягивалась при ударе и вырывала кусок кожи. Прапорщик частенько упражнялся таким образом. Конечно, для офицеров служба в дисбате — это ссылка. Я видел случайно дела двух наших офицеров, попавших к нам за служебное несоответствие. Но почти все они так или иначе становятся там садистами.

Пахан орал на поваров: «Что вы мне даете? Я не люблю суп, когда в нем нет воды!»

— Когда мы приехали в часть, обед в столовой был вполне приличным: гороховый суп, макароны с мясом и блины с компотом. Повара из осужденных рассказывали, что «такое бывает каждый день». Это правда?

— Повторяю: кто вам правду скажет? Целый день ходишь голодный с одной мыслью — о еде. Просыпаешься утром и мечтаешь: «Иду на завтрак, наемся. Какое счастье!» С завтрака возвращаешься — что ел, что радио слушал. На работе думаешь: «Скоро обед, может, наемся». Нет, то же самое — жидкий супчик и несколько ложек каши. Совсем по-другому живется блатным. Есть такое понятие, как «подгон». На завтрак, обед, ужин повара «подгоняют» блатным на особый, отдельный стол нормальную еду: мясо, пельмени, вареники. По вечерам тортики им пекут. Помню, как пахан однажды орал на поваров: «Что вы мне даете? Я не люблю суп, когда в нем нет воды». Они его настолько боялись, что клали в тарелку только мясо и картошку. Эти повара — самые несчастные люди в дисбате, хотя иногда и могут бросить себе лишний кусок. Они знают: если чем-то не угодил — вечером будет «убивание».

— Да мы приехали за полтора часа до обеда. Они бы не успели так быстро подготовиться…

— Дисциплинарный батальон — это армия в армии. Когда неожиданно является с проверкой большое начальство, все возможное сделают для того, чтобы проверяющие ахнули.

«Я не жалею, что прошел дисбат»

— Если вечером в роте нет офицера, у окон и дверей выставляются «шары» — наблюдение за путями подхода к казарме. Списки «шаровиков» имеются в каждой роте. Старший «шаровик» — начальник так называемого караула, куда входят «чертуганы» и недавно прибывшие «мужики». Стоять «караульным» надо так осторожно, чтобы не было заметно снаружи. Чуть что — по «шарам» сразу передается: «Дежурный офицер зашел в зону… «Дойдет до пахана — и по обратной связи: «Следить, куда идет… «»Сюда идет!» Все быстро успевают улечься в кровати. Однажды «шаровик» гаркнул: «Подполковник такой-то идет к нам в роту». А тот услышал. И наказал всю роту — в воскресенье погнал на строевую подготовку. Проморгаешь «шары» — будут бить. Я тоже стоял «в карауле» месяца три.

На разборки блатные с провинившимися уходят в бытовое помещение, где находится туалет и умывальник. После отбоя по проходу между кроватями можно передвигаться только ползком. Прожекторы с караульных вышек светят прямо в окна казармы. Если часовой заметит, что внутри кто-то передвигается, сразу поднимет тревогу.

— И блатные ползком передвигаются?

— Они еще до отбоя уходят. Если некого наказывать — просто моются, курят, наколки себе делают обычной электробритвой с приделанной к ней иголочкой. Конечно, это больно, потом нагноения бывают… Но они же блатные, им нужны наколки! Во время утреннего осмотра офицер смотрит, нет ли на ком свежих наколок или синяков. Блатные заинтересованы в том, чтобы синяков ни у кого не было, иначе будет страдать вся рота, и они тоже. Поэтому избитого прячут. Когда после определения моя грудь неделю была сплошным синяком, меня никто из офицеров «не видел».

— Какие отношения существуют между офицерами и блатными?

— Во всей армии офицеры закрывают глаза на дедовщину. Она им удобна. Командир может не появляться в роте, но там будет поддерживаться порядок. На блатных они давят только для виду. На самом деле между ними существует перемирие. Помню, пахана всей зоны за какую-то провинность закрыли на гауптвахту. Зона взбунтовалась — офицеры боялись даже зайти на территорию. И пахана выпустили.

— Вы с какого курса училища туда попали?

— С третьего. Курсанты вообще-то редко в дисбат попадают. Но, честно говоря, я не жалею, что так получилось. Там я понял, что чего-то стою. Сейчас не имею судимости, нашел хорошую работу. Но главное — ничего и никого в жизни не боюсь.

«Что побудило бывшего дисбатовца на сомнительные откровения — можно лишь догадываться»

После разговора с бывшим осужденным дисбата мы сочли нужным проконсультироваться с офицером, который, прослужив много лет в дисциплинарном батальоне, вышел в отставку и сейчас не имеет никакого отношения к Вооруженным Силам.

— Про «газовые» камеры на гауптвахте — неимоверная чушь. И резиновой дубинки у прапорщика (называет ту же фамилию) не было. Хотя он жесткий человек, это правда. Бунты были, в заложники даже брали офицера. Но тогда нам удалось подавить ЧП своими силами. Были и побеги. Последний на моей памяти, когда сам дежурный офицер, ночью выпив с четырьмя осужденными водки, вывел их за ворота Его потом осудили на четыре года. С таким явлением, как «опущенные», мы жестоко боролись — и на столах миски перемешивали, и воду в умывальниках отключали, кроме одного, и с завязанными глазами всех в туалет запускали, чтобы не видели, кто в какую кабинку пошел. «Определения» случались, хотя закавказцы (сейчас их в нашей армии уже не осталось) умели в таких случаях прийти друг другу на выручку, а братья-славяне молотили друг друга с радостью. Но такого, чтобы на утренней проверке офицер не заметил синяков, быть не могло.

Прокомментировал рассказ бывшего дисбатовца и пресс-секретарь командующего Сухопутными войсками Украины майор Александр Науменко:

— Еще ни одному журналисту не отказали в посещении дисциплинарной части. Здравомыслящий человек должен понимать: если бы у руководства Минобороны были малейшие сомнения относительно порядка в данной части, то нога журналиста туда бы не ступила. Да, инциденты бывают, но они тут же пресекаются самими осужденными или сержантами, а виновные несут наказание в соответствии с уставом. О пельменях и варениках для паханов — сказки. А «ужастики» с оживающими трупами и офицерами-садистами — это несерьезно. Я служу 18 лет и ничего подобного не слышал — хотя, к счастью, в дисбате не сидел. Что побудило бывшего дисбатовца на сомнительные откровения — можно лишь догадываться. Но бросать камень в структуру, которая помогла тебе исправиться и начать новую жизнь, — по крайней мере, непорядочно.

Точку в этой истории поставил командир дисциплинарной части полковник Андрей Шандер: