Коллеги, хотелось бы обсудить, насколько это возможно, в формате блога, довольно интересный вопрос о том, как соотносятся между собой статья 169 ГК РФ и сочетание норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ.
Законодатель объективно не в состоянии предвидеть и регламентировать все возможные случаи поведения сторон, с тем, чтобы установить необходимое справедливое регулирование для каждого мыслимого случая. Что неизбежно сталкивает общество с такими ситуациями, когда стороны совершают какие-либо деяния, запрет на совершение которых прямо не был установлен в законе, но очевидно, что любой справедливо и честно мыслящий человек не стал бы совершать аналогичного деяния, предвидя его противоправный характер.
Выходом из этой ситуации является наделение суда правом действовать по своему усмотрению через такие оценочные понятия как добросовестность, разумность, справедливость и т.д.
Одной из норм в Гражданском кодексе РФ, содержащей такую дискрецию, является статья 169 ГК РФ, согласно которой «сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные статьей 167 настоящего Кодекса. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом».
Однако анализ практики применения статьи 169 ГК РФ, свидетельствует о её неэффективности, в связи с чем возникла потребность написания настоящей публикации.
1. Применение статьи 168 ГК РФ в ситуации отсутствия прямого нормативного запрета
При буквальном толковании положений пунктов 1 и 2 статьи 168 ГК РФ складывается впечатление, что речь идет о недействительности сделок, которые нарушают требования закона или иного правового акта. С той лишь разницей, что пункт 1 применяется в случае нарушения прав стороны оспариваемой сделки и применяется годичный срок исковой давности, а пункт 2 применяется в случае, если эти нарушения посягают на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц и применяется трехгодичный срок исковой давности.
Таким образом, можно сделать вывод что сделка, совершенная в нарушение закона или иного правового акта, нарушающая права одной из сторон, должна быть оспорена ей в течение одного года с момента начала исполнения такой сделки, а в противном случае такая сделка получит легитимацию, не смотря на то, что такой стороной может быть потребитель, который и не должен знать, что ему необходимо в течение одного года с момента начала исполнения обязательств оспаривать те или иные условия сделки, которые противоречат требованиям закона (например, правило о договорной подсудности не по месту жительства потребителя или одностороннее изменение банком условий кредитного договора с потребителем).
Очевидно, что такой подход к положениям пункта 1 и пункта 2 статьи 168 ГК РФ привел бы к грубому противоречию цели установления императивных норм, легитимируя незаконные сделки и необоснованно ограничивая сроки исковой давности на признание их недействительными и применение последствий недействительности.
Вместе с тем, из системного толкования статьи 168 ГК РФ и пунктов 75 и 76 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» можно сделать вывод, что сделка, нарушающая императивные требования (явно выраженный запрет) закона или иного правового акта, признается ничтожной (срок исковой давности составляет 3 года), независимо от того, посягает ли она на частные интересы стороны договора, или публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц.
Несомненно, остаётся не менее актуальным для российского правопорядка вопрос о том, должны ли вообще правила о сроках исковой давности применяться к ничтожным сделкам, но исследование этого вопроса не является предметом этого обсуждения.
Таким образом, анализ статьи 168 ГК РФ наводит на мысль о том, что указанная статья Гражданского кодекса РФ не содержит возможности применения её для оспаривания сделки, в ситуации отсутствия конкретной нормы, требованиям которой такая сделка не соответствует.
Приведенный подход также подтверждается позицией Верховного Суда РФ, отраженной в пункте 8 Обзора судебной практики № 1 (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.02.2017) «между тем ст. 168 ГК РФ содержит лишь общие положения отнесения сделки, не соответствующей требованиям закона, к ничтожной. Ограничившись формальной ссылкой на приведенную выше норму Гражданского кодекса Российской Федерации, суд не привел в решении, какие именно положения действующего законодательства нарушают заключенные в обеспечение кредитного договора договоры залога, что позволило бы сделать вывод об их ничтожности».
Правда необходимо отметить существование иной позиции, которая была изложена в пункте 74 Постановления Пленума Верховного Суда от 23.06.2015 г. № 25. Верховный Суд РФ допускает или возможно допускал до 2017 года применение положений статьи 168 ГК РФ к ситуации, когда сделка противоречит не конкретной норме закона, а существу законодательного регулирования.
2. Применение сочетания норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ
В силу того, что применение статьи 168 ГК РФ в целях борьбы со злоупотреблением правом участников гражданского оборота было заблокировано, а обстоятельства требовали какого-либо правового решения, в судебной практике сложился подход, что если сделка совершена с явным злоупотреблением правом и при этом в законе отсутствует правовая норма, устанавливающая запрет такого поведения, применению подлежит следующая правовая конструкция по признанию сделки недействительной – сочетание пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статья 168 ГК РФ.
Этот подход нашел свое отражение как в практике ВАС РФ: пункт 9 Информационного письма Президиума от 25.11.2008 г. № 127, пункт 4 Постановления Пленума от 23.12.2010 г. № 63, так и в практике ВС РФ: пункт 7 Постановления Пленума от 23.06.2015 г. № 25, пункт 14 Постановления Пленума от 22.11.2016 г. № 54.
В литературе можно встретить следующую критику такого подхода судов: зачем применять статью 10 ГК РФ в сочетании со статьей 168 ГК РФ, если пункт 2 статьи10 ГК РФ сам по себе может быть использована на случай злоупотребления правом, ведь санкцией по пункту 2 статьи 10 ГК РФ является отказа в защите права лицу, злоупотребившему правом.
Но в таком случае не разрешенным остается ряд вопросов. Во-первых, о возможности применения последствий недействительности, так как использование института реституции вне рамок применения последствий недействительности сделки догматически будет не верным. Во-вторых, не ясно каким способом будет защищен нарушенный интерес третьего лица, которое стороной сделки не является.
В то же время необходимо учитывать, что применение статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ носит субсидиарный характер, то есть такой подход применяется только в тех случаях, когда у суда нет иного специального состава для признания сделки недействительной.
На практике, пропустив годичный срок исковой давности по оспоримой сделке, истцы вводят суд в заблуждение, пытаясь выставить совершенную сделку в качестве ничтожной по сочетанию пункта 1 статьи 10 ГК РФ и пункту 2 статьи 168 ГК РФ, не смотря на то, что сделка подпадает под действие специальных норм о признании недействительными оспоримых сделок.
В связи с чем перед судами встает ещё один не маловажный вопрос о применении пункта 1 статьи 10 ГК РФ в сочетании с пунктом 1 или пунктом 2 статьи 168 ГК РФ, ведь в зависимости от ответа на этот вопрос зависит срок исковой давности для признания такой сделки недействительной.
На первый взгляд ответ на этот вопрос довольно прост, когда запрет на злоупотребление правом применяется в целях защиты интереса стороны договора, применению подлежит пункт 1 статьи 168 ГК РФ, а в случае, когда запрет на злоупотребление правом применяется в целях защиты публичных интересов или третьих лиц, применению подлежит пункт 2 статьи 168 ГК РФ.
Однако такой подход представляется не верным, как в ранее описанной ситуации с оспариванием несправедливых договорных условий потребителем. В той ситуации Верховный Суд РФ отступил от буквального толкования норм и предоставил слабой стороне договора трехгодичный срок на признание таких условий ничтожными.
В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 указано, что если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ).
Полагаю, что фраза «в зависимости от обстоятельств дела» дает разумные основания полагать на возможность применения сочетания пункта 1 статьи 10 ГК РФ и пункта 2 статьи 168 ГК РФ к случаям, когда злоупотребление правом совершено в отношении стороны договора, а не третьего лица.
3. Понятие сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности
В настоящее время сложилось три подхода к определению понятия сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности.
Первый подход основан на том, что статья 169 ГК РФ применима лишь к сделкам, которые противоречат императивным требованиям закона, таким образом, выражаясь языком уголовного права, относя её к квалифицированным составам (тяжким или особо тяжким), к которым статья 168 ГК РФ не подлежит применению.
Сторонники такого подхода придерживаются взгляда, что для признания сделки недействительной на основании статьи 169 ГК РФ необходимо установить не только её совершение с целью противной основам правопорядка или нравственности, но и противоречие сделки требованиям закона или иных правовых актов. То есть рассматривая в совокупности нарушение положений нормы закона и противоречие основам правопорядка или нравственности.
Одним из ярких представителей такого ограничительного подхода являлся И.А. Покровский, который считал, что в законодательстве не должно быть таких оценочных норм, которые оставляют разрешение спора на судейское усмотрение и влекут неопределенность правового регулирования.
Этот подход нашел свое отражение в уже недействующем Постановлении Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. № 22, согласно которому «при определении сферы применения статьи 169 ГК РФ судам необходимо исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые не просто не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов (статья 168 Кодекса), а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг».
Но справедливости ради необходимо отметить, что такое толкование было обусловлено действующей до 2013 года редакцией статьи 169 ГК РФ, согласно которой все полученное сторонами по такой сделке взыскивалось в доход Российской Федерации. Что подразумевало применение статьи 169 ГК РФ для случаев, когда сделка противоречит нормам Уголовного кодекса РФ, Налогового кодекса РФ и т.д.
Вместе с тем, в ходе реформы гражданского законодательства, с 1 сентября 2013 года из статьи 169 ГК РФ было исключено условие об изъятии всего полученного сторонами по такой сделке в доход Российской Федерации, за исключением случаев прямо предусмотренных законом. Таких случаев, когда все полученное стороной по сделке подлежит изъятию в доход государства, практике не известно.
Соответственно в настоящее время первый подход теряет свою актуальность в связи с тем, что такое прочтение статьи 169 ГК РФ поглощает собой диспозицию статьи 168 ГК РФ.
Однако было бы наивно полагать, что, проводя реформу гражданского законодательства РФ и, в частности, статьи 169 ГК РФ, законодатель хотел добиться именно этого результата.
Обращаясь к тексту проекта «Концепции совершенствования общих положений гражданского кодекса Российской Федерации» можно проследить логику, которую преследовала рабочая группа, проводя реформу статьи 169 ГК РФ: «практика запрета совершения антисоциальных и противных добрым нравам сделок известна большинству стран Европы. Противное добрым нравам поведение может выражаться в ненадлежащем поведении в отношении другой стороны сделки: злоупотребление экономической мощью, необыкновенное сильное обременение одной из договаривающихся сторон, а также иные сделки, в которых взаимоотношения сторон приобретают характер эксплуатации, когда экономическая свобода ограничивается столь сильно, что лицо утрачивает реальную возможность самостоятельного поведения».
Таким образом, очевидно, что результат реформы предполагал отказ от ограничительного подхода, который был изначально заложен в комментируемую норму.
Согласно второму подходу статья 169 ГК РФ применима лишь для оспаривания сделок противных добрым нравам, в ситуации отсутствия нормы закона, требованиям которой такая сделка противоречит.
Сторонники такого подхода считают, что указанная норма направлена на разрешение казусов, когда закон не справляется с ситуацией, при которой участники гражданского оборота хоть и формально не нарушают требования закона, но при этом очевидно, что их действия противны принципам права и любой справедливо и честно мыслящий человек не стал бы совершать этого деяния.
Ярким примером такой сделки является вывод должником своих активов из под взыскания, которое инициировано его кредитором по неисполненному обязательству. Формально закон не запрещает должнику распоряжаться принадлежащим ему имуществом, вместе с тем, любому участнику гражданского оборота очевидно, что эти сделки были совершены должником с целью уклонения от исполнения обязательств, в действительности же имущество осталось в фактическом владении самого должника, а покупатель лишь формально приобрел это имущество.
В связи с чем возникает вопрос, какую идею заложил сам законодатель под основами правопорядка или нравственности в статье 169 ГК РФ.
Важно сразу обратить внимание на то, что законодатель разделил категории основы правопорядка и основы нравственности союзом «или», что разумно свидетельствует о том, что это разные категории.
Полагаю, что категория основы правопорядка это те же самые принципы права.
Относительно принципов права очень точно выразился С.В. Сарбаш в комментарии к статье 1 ГК РФ «принципы права есть достояние мысли, они становятся таковыми не по формальному признаку (например, закрепление их в законе), а по общественному консенсусу; проще говоря, принципы права — это то, что признано таковыми в обществе, прежде всего в юридическом сообществе. Вместе с тем наиболее фундаментальные правовые принципы часто закрепляются в законе: например, конституционные принципы содержатся в конституциях. Если принцип гражданского права не закреплен в законе, он не превращается в обычай. Если обычай — это всегда конкретное правило поведения, принцип права совсем необязательно представляет собой конкретное правило поведения, скорее, наоборот, это источник для выведения таких правил поведения, общая идея, некий ориентир для определения оптимальных правовых решений. Например, принцип свободы договора сам по себе развернутых правил поведения не содержит, но из него они выводятся».
Кажется, что после прочтения приведенной цитаты С.В. Сарбаша, не должно быть сомнений, что под основами правопорядка статья 169 ГК РФ имеет в виду именно принципы права, а не нормы Уголовного кодекса РФ или иные императивные требования законодателя.
Для определения категории основы нравственности следует исходить как из внеправовых требований членов общества друг к другу, так и из ценностей, установленных основным законом страны.
В литературе можно встретить позицию, согласно которой предлагается исключить слово «основам нравственности» из комментируемой нормы, в связи с тем, что нравственные нормы являются неписаными и законодательно не закреплены, квалификация подобного вида сделок затруднена, более того нравственные нормы могут разниться в зависимости от места, времени и ситуации.
Не могу согласиться с таким подходом, в статье 169 ГК РФ речь идет об основах нравственности, то есть о тех вопросах, которые являются общепризнанными, как минимум в пределах одной страны. Очевидно, что сделка, по которой супруг договорился с супругой о том, что при расторжении брака ребенок останется жить с отцом, а взамен мать получит денежную компенсацию, является противной основам нравственности.
Правда, тут сразу хотелось бы отметить, важно помнить, что из сущего должное не выводится. Приведенный принцип был установлен шотландским философом Дэвидом Юмом, отметившим опрометчивость попыток современников вывести моральные нормы из знаний о сущем.
То есть не стоит воспринимать за должное всё то, что считается нормальным в том или ином обществе. Любой вопрос требует критического анализа, тем более, если речь идет о юридических последствиях такого решения.
Эта ремарка актуальна с учетом тенденций последних лет. Очевидно, что Россия не всегда солидарна с общеевропейскими ценностями, которые приняты во многих странах западного мира. В качестве примера рассмотрим довольно банальную ситуацию, если верить статистике голосования за внесение поправок в Конституцию РФ, в России отличное от большинства стран Европы отношение к вопросу признания института брака между лицами одного пола. Однако это не является свидетельством того, что сложившийся в России подход об отрицании возможности такого брака со всеми вытекающими из этого правовыми аспектами (например, о невозможности наследования имущества по закону), является правильным и может быть принят за норму. Иной подход противоречил бы принципу равенства участников гражданских правоотношений.
Согласно третьему подходу, положения статьи 169 ГК РФ применяются как к сделкам, противоречащим основам правопорядка или нравственности, так и к сделкам, которые нарушают императивные требования законодателя, то есть явно выраженный запрет.
Однако такой подход приведет к неопределенности, где заканчивается сфера действия статьи 168 ГК РФ и начинается сфера действия статьи 169 ГК РФ. Будут возникать вопросы, является ли тот или ной законодательный запрет явно выраженным или нет. Например, являются ли установленные в Уголовном кодексе РФ или в Кодексе об административных правонарушениях РФ запреты сверхимперативными и подлежащими квалификации по статье 169 ГК РФ? Полагаю, что нет, сделки, совершенные в нарушение положений Уголовного кодекса РФ (взятка, коммерческий подкуп и т.д.) должны быть квалифицированы по пункту 2 статьи 168 ГК РФ, целью которой и является признание сделки, совершенной в нарушение установленного законом запрета, ничтожной. Правда в этом случае возникает ещё один важный вопрос о допустимости предъявления такого гражданского иска не получив приговора по уголовному делу, в рамках которого подлежит установление вины причинителя вреда.
Рассмотрев приведенные выше три подхода к понятию сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности, обратим внимание на позицию Верховного Суда РФ, обозначенную им уже после реформы статьи 169 ГК РФ в 2013 году.
Согласно пункту 85 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми».
Таким образом, можно сделать вывод, что Верховный Суд РФ поддерживает третий подход, согласно которому под сферу действия статьи 169 ГК РФ подпадают как сделки, противоречащие принципам права, так и сделки, которые нарушают конкретные нормы закона, в том числе Уголовного кодекса РФ.
Из чего можно сделать вывод, что Верховный Суд РФ допускает частичное пересечение сфер применения статьи 168 ГК РФ и статьи 169 ГК РФ.
Полагаю, что такой подход не оправдан, и мог быть разрешен иным образом, не создавая проблем для практики применения положений статьи 169 ГК РФ, которая и без того не пользовалась популярностью среди юристов.
Егоров А.В. Сделки, противные основам правопорядка и нравственности: в России и за рубежом — СПС «Консультант Плюс»
4. Соотношение статьи 169 ГК РФ и сочетания норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ
Как уже ранее было отмечено, в судебной практике устоялся введенный Постановлением Президиума ВАС РФ от 20 мая 2008 г. № 15756/07 подход, согласно которому сделки совершенные вопреки принципам права, и при этом не подпадающие ни под один из имеющихся в ГК РФ составов недействительности, недействительны на основании сочетания норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ.
Эта правовая конструкция была введена в практику в связи с невозможностью применения положений статьи 169 ГК РФ, которая предполагала конфискацию всего полученного в пользу государства. Между тем, после реформы 2013 года, статья 169 ГК РФ приведена в соответствие с её действительной целью. Однако практика разрешения подобных споров уже сформировалась на основе сочетания норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ.
Представляется, что следуя правилам формальной логики использование связки статьи 168 ГК РФ с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не корректно как минимум по трём причинам.
Во-первых, как уже было исследовано, статья 168 ГК РФ не содержит судейской дискреции, которая позволяла бы признавать недействительными сделки, противные добрым нравам.
Во-вторых, санкцией за недобросовестное поведение является отказ в защите нарушенного права, а по статье 168 ГК РФ применяется реституция, в связи с чем возникает столкновение двух разных по своей природе правовых конструкций, которые предполагают разные способы защиты нарушенного права.
В-третьих, использование связки пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ, несмотря на логические несоответствия, было вызвано временной необходимостью.
Считаю, что в настоящее время отсутствует необходимость в использовании догматически неверной конструкции, введение которой было обусловлено временным пробелом в законодательстве.
Таким образом, для развития практики применения статьи 169 ГК РФ к ситуациям, при которых действия сторон сделки в отсутствие прямого законодательного запрета, противоречат разумно ожидаемому поведению от добросовестного участника гражданского оборота, требуется более масштабная научная и просветительская работа, среди студентов, практикующих юристов и судей.
5. Вывод
Подводя итог можно сделать вывод, что российское гражданское законодательство в настоящее время имеет все необходимые правовые средства для справедливого разрешения ситуаций, несмотря на то, что совершенная антисоциальная сделка не противоречит конкретной норме закона или иного правового акта.
Вместе с тем, как можно было заметить, некоторые правовые позиции Верховного Суда РФ содержат достаточно противоречивые выводы, которые не позволяют с уверенностью разграничить сферу применения статьи 169 ГК РФ и сочетания пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ.
В связи с такой правовой неопределенностью практики применения статьи 169 ГК РФ, юристы избегают её использования для признания сделки, противной основам правопорядка или нравственности недействительной, отдавая предпочтение догматически неверному способу — сочетанию пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ.
Полагаю, что у большинства читателей, как и у меня самого, при первом прочтении статьи 169 ГК РФ, невольно складывается впечатление, что если речь идёт о сделках, которые противоречат основам правопорядка или нравственности, то имеются ввиду не обычные гражданско-правовые сделки, например по выводу активов должника из под ареста, а нечто преступное, выходящее за пределы частного права.
Однако если отбросить эти ложные чувства, можно заметить, что это и есть та самая генеральная норма, которой не хватает нам на случай, когда сделка противоречит принципам права, духу закона, но формально не нарушает требования закона. Считаю, что уголовно наказуемые деяния не могут быть предметом исследования частного права, так как частное право не имеет тех механизмов, которые есть в распоряжении уголовного права для установления вины, объективных обстоятельств и т.д.
Как мне кажется, ни у кого не вызывает сомнения то, что если кредитная организация при выдаче кредита предпринимателю на значительную сумму требует с него поручительства его совершеннолетних детей-студентов, которые никак не вовлечены в этот бизнес, но в силу родственных отношений не имеют возможности отказать отцу в этой просьбе, является сделкой противной основам нравственности.
Из приведенной ситуации очевидно, понимая, что предпринимателю необходим этот кредит, кредитная организация втягивает в эти отношения всех членов семьи должника, которые в силу личных отношений между ними не смогут отказаться от заключения договора поручительства, не смотря на то, что сумма кредита может в сотни раз превышать их заработок.
Было бы неверным квалифицировать такую сделку недействительной по сочетанию норм пункта 1 статьи 10 ГК РФ и статьи 168 ГК РФ, отказываясь от специально созданной под такие ситуации нормы, которая может быть использована для оспаривания сделок, которые не противоречат требованиям закона, но противны основам правопорядка или нравственности.
Приведенная ситуация была рассмотрена Конституционным Судом ФРГ, который пришёл к выводу, что подобная сделка является ничтожной.
Полагаю, со временем судебная практика начнёт склоняться к использованию статьи 169 ГК РФ по её прямому назначению, но этот процесс требует активного участия в вопросе деятелей науки.
Статья 169 Гражданского кодекса РФ «Недействительность сделки, противной основам правопорядка и нравственности» долгое время оставалась практически неиспользуемой при рассмотрении споров о признании сделок недействительными. Количество предъявленных исков, основанных на указанной норме права, было весьма невелико, а число удовлетворенных из них и вовсе исчислялось единицами. За период с 1995 по 2007 год количество арбитражных дел, в которых имеется упоминание 169 статьи, составляет немногим более 800.
Ситуация начала меняться в последние годы, число случаев признания сделок недействительными как совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, заметно увеличилось, в связи с чем существенно возрос и интерес к данной теме. Причиной такого поворота событий, без сомнения, явилось обозначение Конституционным судом РФ того, что цели налогоплательщиков, преследующие необоснованное уменьшение налогового бремени, являются по своей сути антисоциальными и заведомо противоречат основам правопорядка и нравственности. Возможность признания сделок недействительными при отсутствии формальных нарушений требований законодательства только при выявлении цели уклонения от уплаты налогов значительно упростило задачу налоговых органов, которые ранее были вынуждены искать основания для признания каждой из сделок в рамках одной цепочки притворной, мнимой, либо не соответствующей требованиям закона.
Однако рассмотрение практики использования категорий правопорядка и нравственности в налоговых спорах не является предметом настоящего исследования. В данной статье автором предпринята попытка проанализировать случаи применения указанных правовых категорий при рассмотрении споров, лежащих в области корпоративного права.
Поговорим о понятиях
Необходимо отметить, что после принятия Конституционным судом определения от 08 июня 2004 г. № 226-О случаи признания сделок недействительными по рассматриваемому основанию в спорах с налоговыми органами стали встречаться достаточно регулярно, однако, в иных категориях споров данная норма применяется все еще крайне редко.
Сложность применения данного основания для признания сделки недействительной обусловлена, прежде всего, неопределенностью правовых категорий правопорядка и нравственности, имеющих определяющее значение для использования ст. 169 ГК РФ. Указанные категории, как, впрочем, и категории «разумности», «добросовестности», «справедливости», «обычной хозяйственной деятельности», «общих начал и смысла гражданского законодательства» и т.д., являются категориями оценочными и наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика. Правоприменительная практика при этом как раз испытывает существенные затруднения данном вопросе. Отказывая в иске судебные инстанции в большинстве случаев основывают свои решения на том, что истцами не указано какие же именно основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества могли нарушить стороны. Сами же судебные органы при этом достаточно редко предпринимают попытки раскрыть в своих решениях содержание категорий «правопорядка» и «нравственности». Вот некоторые из имеющихся определений:
«По смыслу ст. 169 ГК РФ к основам правопорядка относится охраняемая законодательством сфера публичных интересов, функционирование которой не должно нарушаться гражданско-правовой сделкой».
«Основы правопорядка — это установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение соблюдения правовых предписаний и защиту прав и свобод граждан».
«Положения об основах правопорядка в Российской Федерации содержатся в нормах Уголовного кодекса Российской Федерации».
«Основы правопорядка следует рассматривать как установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве Общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение правовых предписаний и защиту основных прав и свобод граждан, притом что понятие «публичный порядок» (синоним термина «основы правопорядка») не совпадает с содержанием национального российского законодательства».
Как видно, сказать, что данные арбитражными судами разъяснения внесли большую определенность относительно содержания рассматриваемых категорий, достаточно сложно. Разъяснений понятия «основ нравственности» в судебной практике отсутствуют.
Не менее важное значение при рассмотрении подобных дел имеет также цель сделки, являющейся предметом спора, которая согласно ст. 169 ГК РФ, для признания такой сделки недействительной должна противоречить публичным интересам, общественному, экономическому и социальному устройству общества. В настоящее время единственная цель, в отношении которой существует устоявшаяся практика признания ее противной основам правопорядка, является все та же цель уклонения от уплаты налогов. Каких-либо определенных критериев признания таковыми других целей судебной практикой пока не выработано. Более того, судебные инстанции достаточно непоследовательны в данном вопросе, и зачастую занимают противоположные позиции при рассмотрении аналогичных дел, а иногда даже при рассмотрении одного и того же дела.
Так, например, ФАС Московского округа, рассмотрев в порядке кассационного производства дело по иску Департамента имущества г. Москвы к ООО «Рекманол» и МП РЭУ-5 ЦАО ТУ «Хамовники» о признании недействительной сделки купли-продажи нежилого здания по цене почти в 20 раз ниже рыночной, направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав на то, что при новом рассмотрении дела суду надлежит исследовать вопрос о совершении сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Затем, при повторном пересмотре того же дела тот же ФАС Московского округа указал на отсутствие в действиях сторон каких-либо нарушений основ правопорядка.
Похожая ситуация наблюдается и при рассмотрении исков, связанных с отчуждением имущества, о чем будет сказано ниже.
Итак, мы видим, что определение квалифицирующих признаков сделок, совершенных с целью противной основам правопорядка и нравственности, совершенно неоднозначно, в связи с чем представляется необходимым рассмотреть наиболее характерные категории корпоративных споров, в которых применяется указанная норма права, а также выносимые по ним решения.
Сложившаяся арбитражная практика
- 1. Случаи, когда использование ст. 169 ГК РФ в корпоративных спорах является на наш взгляд наиболее оправданным, связаны с противостоянием акционеров рейдерским захватам и оспариванием последствий таких захватов.
В отношении одного из предприятий проводилась классическая схема завладения привлекательными активами компании путем скупки контрольного пакета акций, избрания нового генерального директора и продажи объектов недвижимости аффилированным структурам. Попытка признать указанные сделки ничтожными, как совершенные с целью, противоречащей основам правопорядка, была неплохой идеей и даже увенчалась успехом в первой и апелляционной инстанции. Основная ошибка, по мнению автора, состояла в том, что истцы в исковом заявлении просили признать недействительными только сделки по скупке акций вне их связи с последующим отчуждением имущества. Естественно, сами по себе сделки по покупке контрольного пакета акций акционерного общества для получения над ним контроля не могут рассматриваться как совершенные с умыслом, направленным против основ правопорядка, установленного ГК РФ и Законом в сфере осуществления предпринимательской деятельности, на что и было указано судом кассационной инстанции.
2. Еще одна категория корпоративных конфликтов, в которых истцы основывают свои требования на 169 статье ГК РФ, объединяет в себе споры, связанные с отчуждением имущества.
Отчуждение имущества как сделку, совершенную с целью противной основам правопорядка и нравственности, чаще всего пытаются оспорить в следующих случаях:
- при продаже имущества по цене, в несколько раз ниже его рыночной стоимости;
- при безвозмездном отчуждении имущества;
- при внесении имущества в уставный капитал дочернего общества;
- при отчуждении имущества незадолго до возбуждения дела о банкротстве.
Иски в данном случае подаются либо акционерами, либо кредиторами лица, которое производит такое отчуждение.
Очевидно, в подобных случаях высока вероятность нарушения прав и законных интересов акционеров и кредиторов юридического лица. Первые терпят убытки в результате снижения рыночной стоимости принадлежащих им акций, вторые рискуют не получить исполнение по своим обязательствам. Однако вопрос о том, является ли нарушение прав этих лиц в данном случае нарушением установленного правопорядка, представляется весьма спорным. Судебная практика также не содержит однозначного ответа на него. В некоторых случаях такие действия общества рассматриваются судами как посягающие на публичные интересы, в других случаях — как вполне допустимые и не являющиеся основанием для признания оспариваемой сделки ничтожной на основании ст. 169 ГК РФ.
По нашему мнению, в данной категории споров применять норму о сделке, противной основам нравственности и правопорядка следует с особой осторожностью. В данном случае может быть достаточно проблематично определить грань, где суд перестает защищать публичный интерес и переходит на сторону частного интереса третьего лица, не являющегося стороной в сделке. При этом норма статьи 169 ГК РФ имеет своей целью защиту именно публичного интереса, поэтому не подлежит применению в целях восстановления нарушенных прав третьих лиц. Убыточность сделок, ухудшение показателей финансово-хозяйственной деятельности компании не должно являться предметом рассмотрения по искам на основании ст. 169 ГК РФ.
3. Преднамеренное банкротство. В то же время вполне логичным представляется использование категорий публичного порядка при оспаривании сделок, заключенных с целью намеренного увеличения кредиторской задолженности, влекущего впоследствии несостоятельность общества. Преднамеренное банкротство посягает на общественные интересы и является составом предусмотренного ст. 196 УК РФ преступления, чем и руководствовался суд первой инстанции при признании сделки недействительной. Однако решение было отменено в связи с тем, что факт возбуждения уголовного дела не является доказательством ничтожности сделки по ст. 169 Гражданского кодекса РФ; истцом в порядке ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не доказан умысел на совершение сделок с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности; при заключении сделок стороны не преследовали цель нарушить публичные интересы. Представляется, что постановление апелляционной инстанции могло быть иным в случае, если бы к моменту его вынесения имелся обвинительный приговор суда общей юрисдикции по делу о преднамеренном банкротстве.
Необходимо отметить, что рассматриваемая нами статья 169 ГК сконструирована таким образом, что не содержит в качестве квалифицирующего признака обязательность нарушения при совершении сделки требований законодательства. Это означает, что для признания сделки недействительной в данном случае не требуется, чтобы она нарушала какие-либо правовые нормы, достаточно лишь чтобы цель совершенной сделки противоречила основам конституционного строя, нарушала права и свободы человека и гражданина, угрожала обороноспособности, безопасности и экономической системе государства.
4. Немного иной характер имеет использование категории правопорядка и нравственности в спорах о признании недействительным выпуска ценных бумаг.
Основу для такого иска составляет ст. 51 ФЗ «О рынке ценных бумаг», предусматривающая, что выпуск ценных бумаг может быть признан недействительным в случае, если недобросовестная эмиссия повлекла за собой заблуждение владельцев, имеющее существенное значение, либо в случае, если цели эмиссии противоречат основам правопорядка и нравственности.
Здесь цели эмиссии, противоречащие основам правопорядка и нравственности, имеют субсидиарное значение, т.е. выпуск ценных бумаг не может быть признан недействительным лишь при наличии указанной цели. Необходимо также, чтобы сама эмиссия обладала признаком недобросовестности, т.е. чтобы в ходе ее проведения были допущены нарушения установленной законом процедуры.
В то же время нарушения, допущенные при эмиссии ЦБ, выразившиеся в предоставлении неполной или недостоверной информации, сами по себе не преследуют цели, противные основам правопорядка и нравственности, и, следовательно, при отсутствии существенного заблуждения владельцев ЦБ, основания для признания выпуска ЦБ недействительным отсутствуют.
Антисоциальная направленность эмиссии при отсутствии заблуждения владельцев акций является обязательным предметом доказывания при предъявлении исков о признании выпуска ЦБ недействительным.
Необходимо отметить также, что чаще всего нарушение основ правопорядка при осуществлении эмиссии ценных бумаг, связывается правоприменителем все-таки с грубыми нарушениями законодательства (в отличие от сделок, для признания недействительными которых по рассматриваемому основанию нарушений требований законодательства не требуется).
Почему суды отказывают в удовлетворении исков
Приведенная выше арбитражная практика, а также иные проанализированные дела, относящиеся к категории корпоративных споров, позволяют выделить несколько ключевых аргументов, которые кладутся судом в основу мотивированного решения при отказе в иске:
- Не доказано нарушение основ правопорядка и нравственности
- Не доказан умысел хотя бы одной из сторон на совершение сделки с целью, противной основам правопорядка или нравственности
- Истец не является лицом, имеющим право требовать признания сделки недействительной по указанному основанию
Неопределенность правовых категорий правопорядка и нравственности, а также отсутствие их единообразного толкования судебными органами, очевидно, делает процесс доказывания по таким искам достаточно сложным, что и приводит к вынесению судами решений об отказе в иске по первым двум основаниям. Они то и составляют основу большинства отказных решений. Арбитражные суды хотят видеть в исках указание на конкретные основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, которые стремились нарушить стороны оспариваемой сделки, а также подробное обоснование того, какую цель в действительности хотели достигнуть стороны, совершая соответствующую сделку, и почему эта цель не соответствует основам правопорядка и нравственности.
Отсутствие у лица права требовать признания сделки по рассматриваемому основанию обосновывается судами следующим образом:
Отказывая конкурсному кредитору общества в иске о признании недействительной сделки по внесению указанным обществом недвижимого имущества в уставный капитал другого лица, совершенной в течение 2 лет, предшествующих подаче заявления о банкротстве, а, следовательно, фактически направленной на вывод активов в преддверии банкротства, ФАС Московского округа мотивировал свое решение тем, что истец не доказал, какие его права и законные интересы были нарушены заключением оспариваемого договора, какие неблагоприятные последствия повлекла для него оспариваемая сделка, какие его права должен восстановить суд, Истец не пояснил, каким образом констатация ничтожности договора смогла бы привести к восстановлению его прав, учитывая, что последствием признания сделки недействительной на основании ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, указанной истцом в качестве основания иска, является взыскание всего полученного по такой сделке в доход государства.
В другом случае компания обратилась с иском к обществу, акционером которого она является, с иском о признании совершенной обществом сделки недействительной как имеющей цель, противную основам правопорядка и нравственности, поскольку указанная сделка, по мнению истца, была не выгодной для общества, в результате чего страдала эффективность всей производственно-экономической деятельности общества. Судебные инстанции в иске компании отказали по мотиву того, что компания не является заинтересованным лицом, которое вправе требовать признания сделки недействительной. Отсутствие заинтересованности объяснялось тем, что при рассмотрении дела не были представлены доказательства, подтверждающие права и законные интересы акционера.
Еще в одном случае суд отказал в удовлетворении иска на том основании, что, по мнению суда, акционеры вправе предъявлять иски о признании недействительными только тех сделок, заключенных акционерными обществами, которые нарушают порядок заключения крупных сделок и сделок, в которых имеется заинтересованность. Отказывая в иске о признании недействительной ничтожной сделки по данному основанию, суд фактически пришел к выводу, что акционеры не являются заинтересованными лицами, обладающими в соответствии с пунктом 2 статьи 166 ГК РФ правом заявлять требования о применении последствий ничтожных сделок.
Когда суд признает акционеров лицами, имеющими ограниченные права по оспариванию сделок, совершенных акционерными обществами объясняется целями недопущения необоснованного вмешательства акционеров в хозяйственную и экономическую деятельность акционерных обществ. Однако данный подход не может быть признан обоснованным, поскольку сделки, предусмотренные ст. 169 ГК РФ являются ничтожными, а не оспоримыми, а, следовательно, иск может быть подан любым заинтересованным лицом. Что касается вывода об отсутствии заинтересованности акционера в применении последствий недействительности сделки в соответствии со ст. 169 ГК РФ, то здесь должен применяться индивидуальный подход, поскольку обращение в доход государства всего полученного по сделке не всегда применяется в качестве последствия недействительности таких сделок. Последствием может стать также односторонняя реституция, в случае если умысел на совершение сделки с целью, противной основам нравственности и правопорядка был у другой стороны сделки. Кроме того, совершенная сделка может в будущем иметь гораздо худшие последствия для акционера, чем обращение всего полученного по сделке в доход государства, таким образом, акционер в данном случае будет иметь прямой интерес признать такую сделку недействительной и не допустить наступление негативных последствий.
Условия применения рассматриваемых норм
Все изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что суды достаточно редко решаются применять в качестве основания недействительности сделки статью 169 Гражданского Кодекса РФ. Несколько большие шансы признать сделку недействительной, как совершенную с целью противной основам правопорядка и нравственности, появляются в случае, если имеется вступивший в силу приговора суда, установивший виновность какой-либо из сторон сделки в противоправном поведении, выразившемся в заключении такой сделки. Так, обычная сделка купли-продажи, совершенная с нарушением требований законодательства (продажа имущества, принадлежащего предприятию на праве хозяйственного ведения без согласия собственника) была признана недействительной как противная основам правопорядка и нравственности при наличии приговора суда, установившего вину представителя одной из сторон в совершении преступления (халатность, злоупотребление полномочиями).
Однако возбуждение уголовного дела в связи с совершением сделки отнюдь не является гарантией признания ее недействительной по рассматриваемому в настоящей статье основанию. Так, при рассмотрении арбитражным судом спора о признании недействительным на основании ст. 169 ГК РФ кредитного договора при наличии возбужденного уголовного дела по факту хищения денежных средств, судом цели противной основам правопорядка и нравственности усмотрено не было.
В другом деле арбитражный суд обосновал отказ в иске при наличии возбужденного уголовного дела по следующим основаниям: «Доводы заявителя о том, что виновная продажа ответчиком ему фальшивых векселей является сделкой, противоречащей основам правопорядка и нравственности, поскольку якобы она нарушает гражданский оборот и ведет к необоснованному причинению вреда заявителю со ссылкой на то, что факт передачи ему ответчиком фальшивых векселей был установлен заключением эксперта от 12.05.2004 N 2087э экспертно-криминалистического центра МВД РФ, а также открытием в отношении генерального директора ответчика уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, не могут быть приняты судебной коллегией в качестве оснований для удовлетворения иска по заявленным истцом основаниям, поскольку основы правопорядка следует рассматривать как установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве Общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение правовых предписаний и защиту основных прав и свобод граждан, притом что понятие «публичный порядок» (синоним термина «основы правопорядка») не совпадает с содержанием национального российского законодательства. В данном конкретном случае суд, по мнению коллегии, правомерно указал на то, что истец не был лишен избрать другой способ защиты права».
В целом же позиция судебных органов в отношении сделок, имеющих такие противоправные цели как мошенничество, хищение, сводится к тому, что судом не может быть дана надлежащая оценка таким обстоятельствам в процессе рассмотрения дела в рамках арбитражного производства. Указанные факты могут быть приняты судом во внимание как доказательства умысла сторон сделки только при наличии вступившего в силу обвинительного приговора.
В заключение хотелось бы отметить следующее. Механизм признания недействительной сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, является эффективным инструментом защиты основ конституционного строя государства, обеспечивающим как публичные, так и частные интересы, составляющие основу правопорядка. Частный интерес в данном случае понимается не как интерес конкретного лица, а как гарантирующиеся Конституцией и законодательством РФ частные интересы граждан и юридических лиц, в противовес интересам государственным.
Указанный механизм имеет большой потенциал для применения не только в налоговых, но также в иных категориях споров, в т.ч. корпоративных. Рассматриваемая норма, на наш взгляд, могла бы более широко использоваться в спорах, вытекающих из недружественных поглощений и корпоративных войн, а также в спорах об ограничении конкуренции.
Описанные в настоящей статье проблемы, очевидно, не могут быть разрешены путем дополнительного нормативного регулирования, поскольку описать все возможные случаи, когда цель совершенной сторонами сделки будет противоречить основам правопорядка и нравственности, не представляется возможным, да и вероятно не целесообразно. Критерии и подходы к применению правовых категорий нравственности и правопорядка должны быть выработаны судебной практикой.
Вестник экономики, права и социологии, 2011, № 3
Право
УДК 347
Противоречие цели сделки «основам нравственности» как основание ее недействительности по ст. 169 ГК РФ
Угурчиева Х.О.
Аспирантка кафедры гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) федерального университета
В данной статье рассматривается такой состав недействительной сделки, предусмотренный ст. 169 ГК РФ, как противоречие ее цели «основам нравственности». Проблемы, связанные с применением указанной статьи и квалификации недействительных сделок по основанию совершения ее с целью, противной нравственным основам общества, касаются в первую очередь карательных мер, предусмотренные санкцией ст. 169 ГК.
Ключевые слова: сделки, противные основам нравственности, благочинию, добрым нравам, конфискационные санкции, недопущение реституции, антисоциальные сделки.
Ст. 169 ГК РФ, пожалуй, является наиболее дискуссионной нормой, вызывающей столь пристальное внимание по большей части из-за содержания такого неправового понятия как «основы нравственности», неопределенности его содержания, а в особенности, из-за предусмотренных в случае нарушения указанной нормы столь жестких карательных (конфискационнные) санкций.
Согласно ст. 169 ГК, сделка, совершенная с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности, относится к категории ничтожных. Истоки данного основания недействительности сделок уходят далеко в прошлое. Такие основания признания сделки недействительной существовали еще в римском праве (запрещение ее законом или заключение с безнравственной целью (tirpis causa) противоречить «обычаям и нравам»), дореволюционном (противные закону, благочинию (добрым нравам) и общественному порядку») и советском гражданском праве (противные закону или в обход закона, а также сделки, направленные к явному ущербу государства).
Также отметим, что в силу ст. 169 ГК РФ признается ничтожной сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности . Немаловажен и тот факт, что в содержании статьи указывается на 2 критерия признания ничтожной сделки: противоречие ее «основам пра-
вопорядка» и «основам нравственности», причем нарушение норм нравственности ставится в один ранг с нарушением основ правопорядка, нисколько не умаляя ее значение в регулировании общественных отношений, регулируемых гражданским законодательством, так как нормальное состояние и развитие нашего общества невозможно без сохранения и защиты нравственной составляющей .
Если подходить к рассмотрению данной статьи именно с этой позиции (выделяя «основы нравственности» как самостоятельный состав недействительных сделок), то получается, что совершение сделки, целью которой является посягательство на нравственные устои, влечет за собой последующую ее ничтожность с жесткими конфискационными санкциями в виде недопущения реституции и обращения всего полученного по сделке в бюджет государства. Вместе с тем последствием сделок, не соответствующих требованиям законов (ст. 168 ГК РФ), является двусторонняя реституция . Получается, что за нарушение «основ нравственности» законодательством предусмотрены более карательные последствия, нежели за нарушение требований закона.
При определении сферы применения ст. 169 ГК РФ судам необходимо исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с указанной целью, «могут быть квалифицированы сделки, которые не
Вестник экономики, права и социологии, 2011, № 3
Право
просто не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 Кодекса), а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои (п. 1) . К числу данных сделок могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на производство и сбыт продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан; сделки, направленные на изготовление или приобретение поддельных документов и ценных бумаг» (п. 1) .
Было бы целесообразным, полагаем, отнести к указанному виду сделок также и сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей порнографию, содержащей в себе сведения, способствующие нравственному растлению поколения, сделки, связанные с половой безнравственностью (соглашения о принуждении к проституции, наем помещений, заведомо сданных для открытия притонов и т.д.).
Кроме того, к числу антисоциальных сделок традиционно принято относить такие, которые связаны с совершением преступлений (оплата услуг исполнителя преступления, передача денег при коммерческом подкупе, получение денег в виде взятки за действия (бездействие) в пользу взяткодателя и т.п.) .
Так, например, в одном из приговоров суд указал, «что получение осужденными ценностей от взяткодателей является сделкой, притом недействительной, поскольку сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна» .
К примеру, параграф 138 ГГУ к сделке, противоречащей добрым нравам, относит ростовщичество: «Сделка, нарушающая добрые нравы, ничтожна. Ничтожна в особенности сделка, по которой одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием или неопытностью другого, взамен каких-либо услуг со своей стороны выговаривает или заставляет предоставить себе или третьему лицу имущественную выгоду, размеры которой настолько превосходят ценность услуг, что выгода при данных обстоятельствах дела представляется явно несоразмерной оказанным услугам». Цель данной статьи — борьба с эксплуатацией и помощь «экономически слабейшим».
В данном случае стороны нарушают не столько закон, сколько основы нравственности, как общей,
так и специальной — нравственности ведения предпринимательской деятельности (требования добросовестности поведения сторон сделки).
Следует иметь в виду, что понятия «основы правопорядка» и «нравственность» являются оценочными понятиями, и их содержание зависит от того, как именно его трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика.
Полагаем, в данной статье речь идет об общественной нравственности, а не о нравственности отдельного человека или группы лиц.
Основы нравственности — господствующие в условиях конкретного общества представления о добре и зле, плохом и хорошем, справедливом и несправедливом. Здесь речь идет о нравственных идеалах, сформировавшихся в общественном сознании. Соглашаясь с мнением большинства ученых, полагаем, что критерием оценки в рассматриваемом случае должна быть общественная мораль. Нравственные или моральные устои, которым не должна противоречить гражданско-правовая сделка, включают сложившиеся в обществе представления о добре и зле, справедливом и должном. Требования нравственности, в отличие от права, не закреплены в системе писаных норм. Они получают свое выражение в общепризнанных представлениях о должном поведении, сложившихся в результате длительного общественного развития, в том числе общих принципов права и деятельности высших судебных инстанций.
Так, в своем постановлении от 12 февраля 2010 г. № КГ-А40/617-10 по делу № А40-130114/09-8-940 суд кассационной инстанции отмечает, что в силу положений действующего законодательства, а также сложившейся судебно-арбитражной практики под нарушением основополагающих принципов российского права понимается покушение на основы правопорядка или нравственности конкретного общества, а не нарушение отдельных отраслевых правовых принципов. Пример нарушения публичного порядка — ничтожность сделки по основаниям, предусмотренным ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации или применение института иностранного права, несовместимого с российской правовой системой (например, полигамия) .
В ст. 169 ГК РФ следует закрепить конкретные условия применения не правового понятия «нравственность». Судам достаточно трудно применять данную норму поскольку «нравственность» является не правовым понятием. Нравственность является морально-оценочным понятием, которое наполняется содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика.
Указанная норма является ярчайшим примером так называемых «каучуковых параграфов», смысл которых состоит в том, что путем установления в
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Вестник экономики, права и социологии, 2011, № 3
Право
законе неопределенных и чаще всего неюридических критериев правоприменителю предоставляются широкие полномочия в квалификации сделки, свобода усмотрения. Имеет место судейский субъективизм, ведь именно от личных убеждений, моральных установок самого судьи и зависит исход дела. А это представляется не совсем правильно, т.к. последствия применения указанной статьи довольно жесткие, носят скорее штрафной, карательный (конфискационный) характер, т.к. санкция данной статьи предусматривает взыскание всего полученного по сделке в доход государства. Полагаем, применение указанных последствий к правонарушителю не согласуется с восстановительным характером гражданско-правовой ответственности, которая представляет собой ответственность одного контрагента перед другим, правонарушителя перед потерпевшим, служит интересам потерпевшей стороны, а не интересам государства.
Вместе с тем необходимо учитывать принцип соразмерности причиненного между общественной вредностью такой сделки и наступающими последствиями для нарушителя, учитывать принципы разумности, справедливости при вынесении решения.
В связи с этим, полагаем, Концепция содержит указание также на ряд положений об усилении компенсаторной функции гражданского законодательства, имеет восстановительный характер гражданско-правовой ответственности и направлена, прежде всего, на поддержание стабильного гражданского оборота . Надеемся, что указанное изменение благотворно скажется на положениях о недействительности сделок по ст. 169 ГК РФ в части применения последствий, носящих ярко выраженный карательный (конфискационный), а не восстановительный характер.
В Концепции предлагается несколько по-иному взглянуть на соотношение частных и публичных элементов в гражданском праве. Концепция предлагает свое видение этого баланса, основанное на достижениях европейской доктрины частного права (двусторонняя реституция) и учитывающее отечественные реалии, которые отражаются в судебной практике.
Так, в ряде случаев предлагается отказаться от публичных элементов регулирования в пользу частноправовых подходов. Таковы, например, предложения об ограничении сферы применения санкции конфискационного характера для противонравственных сделок, предусмотренные ст. 169 ГК.
При этом разработчики Концепции осознанно подходят к решению данной проблемы, полагая, что положения закона относительно последствий сделок, совершенных с целью противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК), требуют уточнения. В целях восполнения указанного пробела предлагается предусмотреть возможность применения общих последствий при недействительности
указанных сделок (двусторонней реституции). В частности, указывается, что такое последствие, как изъятие в доход государства всего полученного по сделке, должно применяться как альтернативное последствие недействительности сделки лишь в ограниченном числе случаев, прежде всего, когда то или иное общественно неприемлемое имущественное деяние не получает адекватной санкции в уголовном или административном праве . Таким образом, предлагается ограничить сферу применения санкции конфискационного характера, а в будущей перспективе, полагаем, целесообразнее и вовсе исключить указанную санкцию из данной статьи.
Сегодня идет процесс интеграции, современное гражданское право есть уникальный компромисс между европейским континентальным и англо-американским правом. Поэтому в сфере закрепления нравственных категорий в гражданском законодательстве необходимо «учитывать зарубежный опыт», особенно близкий к нам генетически германский опыт .
Отметим, что нормы иностранных законодательств не предусматривают наступления карательных последствий для сторон по такой сделке.
При этом, мы солидарны с мнением Е.С. Кушне-рук, полагающей, что ст. 169 ГК является одним из положений, указывающих на происходящую в российском гражданском праве тенденцию повышения роли суда, когда позитивное право не может полно, адекватно и своевременно урегулировать развивающиеся общественные отношения и законодатель вынужден расширить рамки для судебного толкования .
Литература:
2. Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. / 2-е изд., испр. и доп. — СПб. 2008. — 360 с.
Вестник экономики, права и социологии, 2011, № 3
Право
4. Постановление Пленума ВАС РФ № 22 от 10.04.2008 г. «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Справочно-правовая система Консуль-тантПлюс.
6. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 5 февраля 2003 г. № 850п02 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2003. — № 8.
7. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12 февраля 2010 г. № КГ-
А40/617-10 по делу № А40-130114/09-8-940 // Справочно-правовая система КонсультантПлюс.
8. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации // Вестник ВАС РФ.
— 2009. — № 11.
9. Вводная лекция профессора Е.А. Суханова.
— URL: http://www.privlaw.m/mdex.php?news_
year=2010
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
— 185 с.
H. Ugurchieva
The Kazan (Volga Region) Federal University
Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности
Согласно ст. 169 ГК РФ ничтожной является сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Такая сделка влечет последствия, установленные ст 167 ГК РФ. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом.
Как разъяснил Пленум ВС РФ в п. 85 постановления от 23.06.2015 N 25, в качестве сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, могут быть квалифицированы сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности:
— сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.);
— сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду;
— сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми.
Конституционный Суд РФ в определении от 08.06.2004 N 226-О указал, что понятия «основы правопорядка» и «нравственность», как и всякие оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика, однако они не являются настолько неопределенными, что не обеспечивают единообразное понимание и применение соответствующих законоположений. Квалифицирующим признаком антисоциальной сделки является цель, то есть достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а заведомо и очевидно для участников гражданского оборота противоречит основам правопорядка и нравственности (см. определение Московского городского суда от 07.04.2017 N 4г-3234/17). Антисоциальность сделки, дающая суду право применять ст. 169 ГК РФ, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий.
Так, например, в судебной практике можно обнаружить примеры квалификации в качестве ничтожных по основанию, предусмотренному ст. 169 ГК РФ, сделок, по условиям которых жизнь и здоровье ставятся в зависимость от оплаты информации о существующей в отношении этих ценностей угрозы (постановление АС Центрального округа от 28.09.2016 N Ф10-3340/16), сделок, совершенных вопреки установленному порядку, и условием совершения которых являлось получение взятки (апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 08.02.2017 по делу N 33-87/2017).
Нередко доказательством наличия у стороны сделки прямого умысла на совершение сделки, цель которой заведомо противна основам правопорядка и нравственности, признается вступивший в законную силу приговор по уголовному делу (апелляционное определение СК по гражданским делам Сахалинского областного суда от 06.10.2016 по делу N 33-2431/2016). Однако сам по себе факт привлечения стороны сделки (руководителя стороны сделки) к уголовной ответственности по основаниям, связанным с совершением соответствующей сделки, не свидетельствует об антисоциальности сделки и ее ничтожности как заведомо противной основам правопорядка или нравственности (постановления АС Волго-Вятского округа от 18.07.2017 N Ф01-2780/17, АС Поволжского округа от 26.10.2016 N Ф06-13918/16, определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 06.09.2016 N 16-КГ16-30).
Для применения ст. 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно. Нарушение же стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (см. апелляционное определение Московского городского суда от 20.06.2016 N 33-23465/16, определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 18.04.2016 N 308-ЭС15-18008, п. 5 Обзора судебной практики ВС РФ N 2 (2016), утв. Президиумом ВС РФ 06.07.2016).
Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные статьей 167 настоящего Кодекса. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом.
Комментарий к статье 169 Гражданского Кодекса РФ
1. Статья выделяет особо опасную для общества группу недействительных сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, признает такие сделки ничтожными и определяет их последствия, которые носят конфискационный характер.
2. Термин «основы правопорядка» используется в ряде действующих в Российской Федерации законов (ст. 158 Основ ГЗ, ст. 167 Семейного кодекса), где употреблен также его синоним — «публичный порядок», который в ст. 169 отсутствует. Толкование и понимание этого термина представляет известные трудности ввиду отсутствия по этому вопросу решений высших судебных инстанций.
Основы правопорядка — это установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение соблюдения правовых предписаний и защиту прав и свобод граждан. Главные устои основ правопорядка в Российской Федерации закреплены в Конституции.
3. Нравственные или моральные устои, которым не должна противоречить гражданско-правовая сделка, включают в себя сложившиеся в обществе представления о добре и зле, справедливом и должном. Требования нравственности, в отличие от права, не закреплены в системе писаных норм. Они получают свое выражение в общепризнанных представлениях о должном поведении, сложившихся в результате длительного общественного развития, в том числе общих принципов права и деятельности высших судебных инстанций.
В ст. 169 ГК речь идет о нравственности общества, а не о моральных представлениях отдельных социальных слоев или групп.
4. Условием применения ст. 169 является наличие умысла хотя бы у одного участника сделки. ГК не содержит определения умысла; доктрина и судебная практика исходят из его общепринятого определения, как оно трактуется в современном праве. Умысел означает понимание противоправности последствий совершаемой сделки и желание их наступления (прямой умысел) или хотя бы допущение таких противоправных последствий (косвенный умысел). Наличие умысла не может предполагаться, а должно быть доказано.
5. Последствием недействительности рассматриваемой группы сделок является взыскание всего полученного и причитавшегося по ней в доход Российской Федерации при наличии умысла у обеих сторон сделки или у одной из них. В отношении невиновной стороны применяется односторонняя реституция. Из текста ст. 169 следует, что если исполнение сделки не состоялось, предусмотренные в ней последствия не применяются и сделка признается ничтожной.
6. Применение предусмотренных в ст. 169 последствий применительно к сделкам, связанным с временным предоставлением за плату другой стороне имущества, следует понимать как обращение в доход бюджета такой платы, но не самого имущества (взыскание незаконно установленной арендной платы, но не арендуемого имущества).
7. Арбитражный суд Московского округа применил правила ст. 169 при рассмотрении дела с участием чекового инвестиционного фонда, который передал приватизационные чеки в пользование под проценты. Указав, что согласно Указу Президента РФ от 7 октября 1992 г. N 1186 фонд обязан использовать чеки в процессе приватизации и своими действиями фонд нарушил права граждан, суд охарактеризовал действия фонда как антисоциальные и взыскал на основании ст. 169 ГК полученное им по сделке в доход бюджета. Президиум ВАС признал решение суда правильным (Вестник ВАС РФ. 1997. N 2. С. 46 — 47).